в пыль. Капли падали с неба, словно слезы. Два десятка зонтиков выстроились стеной по обе стороны тротуара, и я вдруг снова почувствовала себя невероятно одинокой, несмотря на то, что вокруг было полно людей.
Сложно ощущать кого-то рядом с собой, когда целый мир идет мимо с гордо поднятой головой, не замечая тех, кто, как я, завяз в своих кошмарах.
– Что такое, Мирен? – послышался позади далекий голос моего издателя Марты Уайли.
Я не ответила.
Вдалеке я различила фигуру мужчины, шедшего рядом с девочкой в красном пальто. Я вспомнила эту девочку. Несколько минут назад она стояла передо мной в книжном магазине, обращаясь со словами, которые до сих пор звучали у меня в голове:
– Когда я вырасту, я хочу быть как вы и искать потерявшихся детей.
Я побежала за ними, уворачиваясь от прохожих, их мокрых пальто и курток. Дождь проходил сквозь свитер, и мокрое пятно на плечах становилось все шире, будто капли были маленькими снежинками, которые таяли на моей коже.
– Подождите! – крикнула я.
Несколько прохожих на секунду обернулись, но, поняв, что их это не касается, тут же пошли дальше своей дорогой. Вам знакомо это чувство? Ощущение, словно плывешь в море безразличия? Если б я кричала о помощи, реакция была бы такой же. Каждый идет по своему собственному аду, и не многие осмеливаются попытаться потушить чужой.
Вдруг я увидела, как они остановились на углу, укрывшись под черным зонтом, пока к ним подъезжало такси.
– Это вы оставили?! – закричала я, задыхаясь от бега, когда мне наконец удалось их догнать.
Девочка испуганно повернулась ко мне. Мужчина, очевидно ее отец, настороженно глянул на меня.
– Что такое? – встревоженно спросил он, крепче прижимая к себе дочь.
Дверь такси была открыта. Они уже сложили зонтик, чтобы сесть, и сейчас стояли под дождем, ожидая моего ответа. Они смотрели на меня с беспокойством в глазах, явно растерянные. Восхищенный взгляд девочки во время презентации исчез без следа и превратился во что-то, чем я явно не могла гордиться.
– Это вы оставили?..
Вопрос уже, казалось, разрешился сам собой, и я решила не продолжать.
– То есть…
Я думала, как выкрутиться, пока мои тело и надежда тонули под дождем.
– Малышка оставила свой приз как самому уникальному гостю автограф-сессии, – произнесла я, пытаясь успокоить девочку. Ей было лет восемь или девять. – Ты оставила это, – добавила я, вытаскивая из кармана ручку, которой подписывала книги.
Ее отец озадаченно посмотрел на меня. Кажется, он понял, что меня что-то мучило. Мне не нравилось быть такой прозрачной для других, но иногда было трудно сдерживать то, кем я была на самом деле. Отец и дочка молча сели в такси. По глазам мужчины я поняла, что он хотел сказать: «Ну ты и чудачка».
Он закрыл дверь и назвал водителю адрес.
– Возьми
