или же скрытого от меня же настоящего.И я четко видел сон, который говорил о том, что поход к фотографу, что обещал бесплатное портфолио принесёт беду. Что-то чёрное, липкое, грязное, что окутывало Леру.
– И, как видишь, всё хорошо. Со мной ничего не случилось! Олег, я не буду отказываться от своей мечты из-за твоей паранойи и душащей ревности! С чего бы? – Лера соизволяет обернуться и наградить меня злым взглядом. – Я имею право на свои мечты, на свои цели и я к ним иду. И буду идти!
– Да, хорошо, что ты вернулась, – холодно отмечаю я.
– Олежа, не нуди, – протягивает Лера. – Как видишь, ты не такой уж и Нострадамус – я жива и здорова. Всё. Будь попроще.
Она подходит ближе, гладит меня по щетине и улыбается. Я только осторожно киваю, получая мокрый и громкий поцелуй в губы. Ощущаю вкус её вишневой помады и снова киваю. Обида на сердце тает.
Может она и права? Может, я слишком много надумываю?
Здравствуй, Сновидец
Только к часу ночи, я прекращаю крутить в голове мысли о картине.
Главной проблемой для меня оказывается то, что я действительно слабо помню тот мелькнувший в голове оригинал. С каждым часом видение всё больше рассеивается из памяти, и я уже не уверен в том, что действительно что-то увидел, а не придумал.
Впечатление, озарение, помутнение – что бы это ни было, оно погасло. Теперь я в ступоре. Боюсь подойти к полотну, чтобы ещё больше его не испортить.
Под вечер меня начинает терзать дурацкое желание, уснуть рядом с ней. Рядом с девушкой с картины.
То есть, с картиной.
Иду на компромисс с собственным безумием, и переношу её в нашу с Лерой спальню.
С мольбертом она бы заняла слишком много места, поэтому я снимаю её, переношу на стул около окна, прямо напротив кровати.
Пока я в темноте прислоняю её к стене, слышу резкий голос за спиной:
– Она что, будет спать с нами?!
Оглядываюсь и вижу Леру, что стоит в проеме двери спальни. Свет единственной включенной лампы бьет ей в спину, и потому, выглядит она скорее силуэтом, тонким и изящным, маленьким силуэтом.
Который, явно зажал микрофон в телефоне. А потом, решив, что собеседнику надо объяснить ситуацию, Лера прижимает телефон к уху.
– Мариш, он тут такое учудил!
– Она будет жить с нами, – говорю я чётко и громко, чтобы собеседница Леры точно услышала. – Её зовут…
Лера подскакивает фурией, хватает маленькую подушку с моей стороны кровати и швыряет в меня.
– Идиот! – шипит она. – Нет, Мариш, он шутит… Хотя это даже хуже, блин! Он притащил картину, с мусорки. Ага. Клопов сам выводить будешь! – последнее обращено явно ко мне.
Лера исчезает в коридоре, бросив напоследок на меня недобрый взгляд, не прекращая тараторить с подругой. Я только хмыкаю, едва сдерживая улыбку.
Дверь с громким хлопком закрывается, и я остаюсь в кромешной тьме, прокручивая в голове незаконченную фразу «её зовут».
«Настя».
Спокойная
