уточнила Тереза.
– Тоже Алик. Так в семье всегда называли, а полного имени она не знает, – пожала плечами Валя. Мол, дело безнадежное. Алик мог быть Алексеем, Александром, Альбертом, Алибеком…
– Надо пойти на почту. Нина наверняка знает новый адрес дяди Георгия, – размышляла вслух Тереза.
– Ой, Нина только тебя послушает, ты же знаешь, она считает, что вся почта ей лично принадлежит, – отмахнулась Валя. – Мне она точно ничего не скажет. И проще Колю попросить письмо или телеграмму в городе отправить, чем к Нине на почту идти. Она сразу начнет придираться – то цифру на индексе не так написала, то адрес неразборчиво. Я все понимаю, ей не с кем после Темура поругаться, натура такая, но зачем так издеваться, а? Я ей что, каллиграфия? А как она отправила телеграмму тети Залины, ты помнишь?
Тот случай помнила вся деревня. Тетя Залина по случаю собственного юбилея – 75 лет – решила повидаться со всеми родственниками и пригласить в гости. И спросила у Нины, как лучше сформулировать приглашение, чтобы было не очень затратно – разоришься ведь телеграммы с длинным текстом отправлять на как минимум пятьдесят адресов.
– Ниночка, как лучше будет, так и напиши! – попросила тетя Залина. – Вот адреса.
Нина, недолго думая, отправила: «Приезжайте. Воскл. знак». Родственники, конечно, собрались полным составом, как и мечтала тетя Залина. Но, правда, с дресс-кодом вышла проблема – все явились на похороны, а не на юбилей. Тете Залине, к счастью, никто не сообщил, что ее уже похоронили, поэтому юбилярша решила, что черный сейчас в моде по всем случаям, раз все женщины одеты в черные платья.
Нина считала себя повелительницей звонков и писем. Могла принять телеграмму, а могла и нет. Выдать марки для конверта или сказать, что закончились. Связать с другим городом за минуту или заставить ждать несколько дней. Все терпели. После смерти мужа у Нины осталась только ее почта. Она больше не могла мучить придирками своего Темура и мучила всех остальных жителей деревни.
Многие в деревне после смерти Темура вовсе перестали ходить на почту. Все слышали, как Нина насылала проклятия на мужа, желая ему скорой смерти, и на весь род за то, что его родственники так плохо с ней обращались. Кто знает, может, ее проклятие исполнилось? Иначе как объяснить, что Темур – здоровый пятидесятилетний мужчина, любивший выпить, поесть, погулять, – вдруг начал таять на глазах. Сначала похудел на тридцать килограммов, и люди перестали его узнавать. Он вдруг превратился в свою бледную тень. Такую бледную, что ужас брал. Не человек, а призрак остался. Нина же не поседела, чего от нее все ожидали: муж так болеет, что не жилец. Не перестала ходить на работу, что тоже все ожидали: какая работа, когда муж при смерти? Она будто воспрянула, стала хорошо выглядеть, казалось, помолодела и зарядилась жизненной энергией лет на десять вперед. Изводила всех соседей, которые все еще рисковали зайти на почту и отправить открытку или письмо, чтобы правильно писали цифры индекса. По черточкам!
