тебе на неё. Ты ведь тоже говночел, как я. Только хитрый, – раздосадованный панк хотел сплюнуть, но, покосившись на дверь сортира, благоразумно не стал. Ушёл наверх.
Это он правильно. Тем, кто плюёт в баре на пол, Швабра потом плюёт в пиво. Когда думает, что я не вижу, разумеется.
В остальном панк совершенно прав.
Глава 7. Односолодовый Директор
– Чел, ты меня засунешь в эту стрёмную конуру? Рили? Не надо так!
– Это точно такая же комната, как моя, – сказал я терпеливо. – Просто забита хламом. Если его вынести, открыть окно, отмыть и вычистить, будешь жить кум королю.
– Это ж какой гемор, чел!
– Камера в тюрьме тебе нравится больше?
– Блин, чел, не надо так! Ты меня теперь вечно будешь тюрягой стремать?
– До тех пор, пока ты не уяснишь, что никто тут тебе ничего не должен, а вот ты – ещё как. В любом случае, раскладушка в моей комнате – это было один раз и больше ни за что. Так скрипеть зубами во сне – это нечто! Мне снились фрезерные станки и лесопилки.
– Чел! Давай просто перенесём раскладушку, чел! Например, вниз…
– Я не оставлю тебя наедине с пивным краном. Он явно наводит тебя на криминальные мысли.
– Чел, ну какой криминал, чел? Это же просто пивцо!
– Ты видел, чтобы я или уборщица пили в баре?
– Не, чел, рили, не видел, чел. Вы трындец странный пиплз, чел. Я бы пил. Я бы лёг под краном, раскрыл рот и не закрывал его, чел! Это был бы парадайз, чел! Может быть, я бы лопнул, но лопнул счастливым!
– И зачем мне в баре лопнувший ты? Те, кто работает в баре, в нём не пьют. Это правило для всех.
– Рили, чел? – уныло переспросил панк.
– Абсолютли.
– Шит. Факинг шит. Чел, я умру так, чел!
– Ты слишком молод для алкоголизма, так что выживешь. В крайнем случае, в городе есть доктор. Как заключённый на общественных работах ты имеешь право на бесплатную медицинскую помощь. А сейчас вперёд, разбирать кладовку.
– Блин, чел, я думал, что это я говночел… Но ты рили говнее.
– Так я и постарше буду.
***
Кофе и выпечка приносят нам дневную кассу, но с ними бар превратился в гибрид женской гостиной и подросткового клуба. Сначала я сдвинул время открытия на час. Потом ещё на час. Потом сразу до полудня. Потом… В общем, теперь открываю в девять утра, но некоторые дамы ворчат, что надо раньше. А спать я когда буду? Почему бы им не ходить в кафе к Мадам Пирожок? Всё равно выпечка та же.
Швабра наотрез отказалась выходить на работу в такую рань, поэтому, определив Говночелу фронт работ, я, зевая, начал составлять стулья на пол сам. С утра на столах нет пепельниц, но лёгкий запах табака витает. Дети и женщины в моём баре не курят. Таково правило, и оно по разным причинам всех устраивает, хотя некоторые дамы выбрасывают сигарету у входа и закуривают сразу, как выйдут. Здесь вообще почти все курят, сначала я удивлялся, но потом привык.
– Когда
