Лоренца.
– Нет, лучше куриного бульона, – поправила её мать.
Выпив бульон, Катрин, наконец, смогла рассказать свою историю.
Она родилась двумя годами раньше Лоренцы в семье разносчика вина, перебравшегося из Алансона в Париж. Её мать умерла после первых родов и отец женился вторично. Мачеха сразу невзлюбила Катрин, но, пока был жив отец девушки, ей приходилось терпеть падчерицу. Когда же полгода назад его не стало, злодейка выгнала Катрин из дома, заявив, что отец не оставил ей ни гроша. Так как в Париже у неё не было родственников, девушка оказалась на улице. Вначале она пыталась просить милостыню, но её отовсюду прогоняли, потому что Катрин не входила в братство нищих. Подобрала её старая сводня и, наскоро обучив «ремеслу», сама стала подыскивать ей клиентов. Причём девушка работала на неё за кусок хлеба и охапку соломы. А недавно сводня отдала душу дьяволу и её наследники прогнали Катрин прочь. Она пыталась прокормиться тем единственным ремеслом, которое знала, но проститутки заприметили новенькую, не входившую в их союз, за членство в котором нужно было внести немалый взнос, и принялись преследовать её. Дальнейшие события донне Флери и Лоренце уже были известны.
Во время рассказа алансонки у Лоренцы не раз выступали на глазах слёзы. Если мессир Бернардо и донна Флери всячески лелеяли и оберегали свою дочь, то эта девушка была вынуждена отдаваться первому встречному, лишь бы не умереть от голода. Как только Катрин закончила своё повествование, мать Лоренцы, критически оглядев её лохмотья, заметила:
– Пожалуй, тебе не мешало бы помыться.
Донна Флери достала из сундука чистое полотняное платье, в каких в доме Нери ходила вся прислуга, и отправила алансонку в комнату для мытья вместе с Жильеттой. После чего сама куда-то вышла. Лоренца же задержалась с донной Аврелией в столовой.
– Надеюсь, твоя матушка не собирается оставить в доме эту девицу! – заметила вдова, имея в виду Катрин.
– Но ты ведь сама мне рассказывала, мадонна, что когда к Христу привели грешницу, он сказал: «Пусть первый камень бросит в неё тот из вас, кто сам не грешил».
– Не понимаю, о чём ты, донна Лоренца?
– О том, что я вчера видела из окна, как ты, мадонна, после ужина кралась на конюшню к нашему конюху Тома.
Лицо вдовы покрылось красными пятнами:
– Что ты хочешь?
– Прошу тебя, мадонна, будь милосердна к Катрин.
Через минуту появилась донна Флери, а затем, в сопровождении Жильетты, алансонка. При виде её разрумянившегося от купания личика женщины и Лоренца ахнули. Сейчас в Катрин трудно было узнать ту жалкую бродяжку, которую они подобрали на улице. Её каштановые волосы после мытья приобрели мягкий блеск, а точёную фигурку не смогли испортить никакие лишения.
– Что ты собираешься делать дальше, Катрин? – осторожно поинтересовалась у неё донна Флери.
В светло-карих глазах девушки мелькнула тревога:
– Не знаю, сударыня.
Мать Лоренцы переглянулась с донной Аврелией.
