к гадалке?
– А гадалка предсказала ей, что она станет супругой твоего дядюшки?
– Вот именно. Может, Вам тоже стоит обратиться к ней.
– Но ведь гадание не принесло твоей тётушке счастья: её второй муж вскоре умер, а мясник жив и поныне.
– В самом деле, – Жанна уныло вздохнула.
Разговор девушек прервала служанка, которая сообщила, что их ждут в столовой. Там Лоренца увидела принаряженных родителей и Жака Доруа с супругой. Мессир Бернардо, рано поседевший брюнет, склонный к полноте, выглядел очень внушительно в своём чёрном берете и алом кафтане с беличьей опушкой. Голову его супруги покрывала французская накидка, а платье было зелёного цвета. Родители Лоренцы чем-то походили друг на друга, хотя Флери Доруа была на двадцать пять лет моложе своего мужа.
Через несколько минут длинный кортеж растянулся почти на всю улицу Розье. Раньше вдоль неё цвели дикие розы, давшие улице своё название. Теперь же она была стиснута с двух сторон домами. Парижане ещё называли её улицей Евреев, так как эта территория когда-то принадлежала иудейской общине. Но после того, как сынов Израилевых изгнали из Франции, в квартале Маре стали селиться, в основном, торговцы и знать.
Впереди процессии ехали солдаты, охранявшие запечатанные кожаные мешки с золотом, за ними – мессир Бернардо и его кум. Потом следовали носилки, запряжённые мулами, в которых сидела донна Флери с Мадлен Готье, супругой Жака Доруа (донна Аврелия из-за недомогания осталась дома). За носилками верхом ехали девушки. В конце шли вооружённые слуги Нери.
Монбар и Сольё, возглавлявшие кортеж, когда приходилось пробираться по узким парижским улицам, вдруг оказались рядом с подругами, едва они выбрались за городские стены. Причём, как давно заметила Лоренца, Амори гарцевал на вороном жеребце, а белая лошадь была у барона.
– Вы прекрасно выглядите, мадемуазель де Нери, – сделал тот комплимент девушке, пытаясь приноровиться к размеренному шагу её мула.
– Благодарю Вас, сеньор. Но, вероятно, на турнире будут присутствовать дамы гораздо красивее и знатнее меня, – громко ответила Лоренца, бросив быстрый взгляд на Амори, ехавшего рядом с её подругой.
– Уверяю Вас, что многие из них с удовольствием поменялись бы с Вами местами.
– Вы, должно быть, смеётесь надо мной,
– Вовсе нет. Ведь Вы – единственная дочь и наследница одного из самых богатых людей в Париже!
Не зная, как ей реагировать на слова Монбара, Лоренца промолчала. Тем временем Амори обратился к Жанне:
– Прекрасная погода, не правда ли, демуазель?
– Да, мессир, сегодня чудесный день, – согласилась с ним та.
После чего, взглянув на подругу, лукаво добавила:
– Жаль только, что с нами нет моего брата.
– А что с ним?
– Остался в лавке вместо отца. Он торгует грубым сукном и шерстью.
– Ну, что же, вполне достойное занятие.
– Самое достойное занятие для мужчины – это война, – неожиданно вмешался в их разговор Монбар.
– А
