факт, что она живет в гражданском браке. Официально они с Эдгаром не были женаты и не стремились к этому, учитывая их сущность. Венчаться в церкви оба считали кощунством, а оформлять брак по поддельным документам не имело смысла.
Эдгар не ограничивал Лауру рамками, не требовал, чтобы она ехала из колледжа прямо домой или отчитывалась, где была. Он доверял ей, зная, что его возлюбленная не пьет спиртное в силу своей природы и не замечает других мужчин. Но и Лаура не преступала грань: никого, кроме Эдгара, она не воспринимала как объект сексуального притяжения, только в качестве потенциальной жертвы.
Лаура с жадностью восполняла то, чего ей не хватило в человеческой жизни: в школе подругами она так и не обзавелась. Ей хотелось иногда почувствовать себя обыкновенной студенткой, живой и молодой. При этом Лаура не могла избавиться от некой отстраненности и наблюдала происходящее как спектакль. Со временем она начала разочаровываться в однокурсниках. От скептического взгляда тридцатилетней женщины не ускользнули тщательно скрываемые пороки британской элиты: наркотики, беспорядочные половые связи, эротические маскарады и разнузданные оргии – когда Лаура слышала рассказы об этом, ей становилось противно. Утехи избранных не вызывали у нее иного отклика, кроме отвращения. Она приехала сюда учиться, но не хотела превращаться в синий чулок, становиться книжным червем.
Все это казалось безобидным развлечением, пока однажды на злачной Джордж-стрит Лауру не заметил Грегори Клиффорд Третий. Он курил у паба, когда увидел в смеющейся стайке первокурсниц ту, которая могла бы позировать для рекламного плаката «Образцовая студентка Оксфорда». Лаура не переоделась после занятий, так как проживала не в кампусе, и была в университетской форме: белая блузка, черная юбка-карандаш, на сгибе руки – аккуратно сложенное пальто из твида.
Спустя пару часов Грегори Клиффорд Третий, пошатываясь, выходил из паба в сильном опьянении и не сумел преодолеть тот самый высокий порог, об который спотыкались два поколения его предков. Тут будущего баронета поддержали за локоть женские, однако на удивление сильные руки. Грегори сфокусировал взгляд в попытке рассмотреть свою спасительницу, но увидел только размытый образ светловолосого ангела в распахнутом пальто винного цвета, под которым виднелась форма студентки.
– Кто ты такая? – едва ворочая языком и стараясь удержать рвотный позыв, спросил Грегори.
Его взгляд уцепился за знакомый академический шарф в черно-белую полоску – отличительный знак Магдален-колледжа. Так Грегори узнал, что блондинка учится там же, где и он. Вместо ответа девушка улыбнулась и проскользнула в дверь паба, украшенную рождественским венком и ветками омелы.
На следующий день Грегори прохлаждался во дворе колледжа и пил колу, пытаясь выполоскать из своих аристократических мозгов вату мучительного похмелья. Вдруг он увидел девушку, с которой столкнулся в дверях паба накануне, и застыл, пораженный ее красотой, обостренной
