и не делать ничего… при помощи электроники. Информацию могут перехватить.
– По-моему, это паранойя.
– Несомненно. Мы оба параноики. Дима и Тамара – тоже. Все мы сумасшедшие.
– Ну так давай это признаем и будем сходить с ума вместе.
Нет ответа. Глупая малышка Гейл пробует другую тактику:
– Каким образом ты вообще сумел связаться с мистером Адамом?
– В наши дни это может сделать кто угодно. Например, через интернет.
– Ты вышел на него через интернет?
– Нет.
– Не доверяешь интернету?
– Нет.
– А мне ты доверяешь?
– Да.
– Каждый день на работе я выслушиваю потрясающие признания. Тебе об этом известно?
– Да.
– Но, если не ошибаюсь, до сих пор ты еще не слышал, чтобы я разбалтывала секреты своих клиентов за праздничным столом.
– Не доводилось.
– Также ты знаешь, что я – начинающий юрист, который работает как проклятый и не знает, где и когда ему подвернется следующий клиент. Поэтому с профессиональной точки зрения я против таинственных заданий, которые не повышают мой престиж и не приносят вознаграждения.
– Никто не дает тебе никаких заданий, Гейл. Нас не просят ни о чем, кроме разговора.
– Это и есть задание.
Еще одно такси – мимо. Вновь молчание, на сей раз весьма напряженное.
– Что ж, по крайней мере, мистер Адам пригласил нас обоих, – говорит Гейл бодро. – А я думала, ты полностью меня вычеркнул из своего документа.
В это мгновение он вновь становится прежним, и кинжал в руке Гейл оборачивается против нее самой – Перри смотрит на нее с такой любовью и мукой, что она сильнее тревожится за него, чем за себя.
– Я пытался, Гейл. Сделал все возможное, черт возьми, чтобы тебя не впутывать. Я думал, что смогу оградить тебя от участия в этих делах. Ничего не получилось, им нужны мы оба. По крайней мере, поначалу. Адам был… неумолим. – Неловкий смешок. – Наверняка ты и сама точно так же ведешь себя со свидетелями. «Если вы оба там присутствовали, то, разумеется, и явиться должны оба». Прости, мне действительно очень жаль.
Ему и вправду было жаль, и Гейл об этом знала. В тот день, когда Перри научится притворяться, он перестанет быть собой.
И ей тоже было жаль. Даже сильнее, чем ему. Гейл объясняла это, повиснув на шее у Перри, когда на улице перед домом показалось черное такси с выключенным фонариком, последние цифры номера – 73. Мужской голос с почти безупречным лондонским произношением сообщил по домофону, что его зовут Олли и что он должен отвезти их к Адаму.
И теперь ее снова вывели за рамки. Воспретили вход, изгнали, выпроводили.
Послушная маленькая женщина ожидает возвращения возлюбленного и опустошает тем временем второй объемистый бокал риохи.
Предположим, так с самого начала значилось в дурацком договоре. Зря она допустила, чтобы это так легко
