нам.
– И теперь он навечно заточён в этой грибной темнице, – скорбно откликнулся Джимми.
Даже сквозь стены был слышен сухой кашель старейшины, как он медленно ковыляет, поднимаясь на второй этаж. Юля поняла, что комната солдата именно там. Поэтому она встала на цыпочки и заглянула в окошко на балконе.
Её глазам предстала небольшая круглая комнатка. Мебели там было совсем мало: шкаф, столик, стул, да кровать, на которой и лежал больной. Рядом на краешке сидела молоденькая девушка-грибочек и с тревогой смотрела на него.
Услышав шаги на лестнице она вздрогнула и поднялась с кровати.
– Старейшина, вы пришли проведать моего супруга? – с поклоном спросила она.
– Как он? – заботливо спросил тот.
– Ох, всё так же. Хотя даже хуже. По началу он что-то бормотал себе под нос, а теперь вот просто лежит и не отвечает мне.
Девушка-грибочек спрятала лицо своими маленькими ладошками и зарыдала. Дед Подосиныч подошёл к ней ласково погладил по шляпке.
– Ну будет тебе убиваться, – сказал он ободряюще. – Возможно, я смогу его вылечить.
Девушка-маслёнок тут же подняла на него заплаканное лицо. Дед Подосиныч улыбнулся ей и показал, что у него было в руке.
– Гляди, что дали нам наши гости, – сказал он. – Это лекарство, которое может ему помочь. Приложи их к его ранам.
И он отдал ей листы подорожника.
Она всхлипнула и взяла их дрожащими руками, а потом повернулась к постели раненного солдата. Затем положила на него один листок – собственного его и было достаточно, потому что он был большой (или грибочек слишком мал).
И о чудо! Не прошло и минуты, как несчастный зашевелился и открыл глаза. Какое-то время солдат просто хлопал ими, словно не мог понять, где находится, но вдруг они округлись и он, задрожав всем телом попытался убежать. Но девушка-грибочек остановила его:
– Тише, тише, всё хорошо. Ты дома.
Юля подумала, что он испугался увидев её в окне, попятилась назад и, споткнувшись, чуть было не упала, но Джимми её подхватил.
– Что там происходит? – спросил верблюд. Он не доставал до балкона и ему было не видно.
– Раненый пришёл в себя, – ответила девочка. – Только, кажется, я его напугала.
– Ну вот тебе.
Верблюд поджал губы и скорчил притворно-осуждающую гримасу.
А солдат тем временем продолжал вести себя странно, и похоже Юля была тут совсем не при чём. Он дёргал ногами и смотрел куда-то выпученными глазами, что-то бормоча при этом.
– Так, ясно, – озабоченно произнёс дед Подосиныч. – Внешние раны затянулись, но, похоже, его чем-то отравили. Надо заварить один из этих волшебных листов и дать ему выпить.
– Ага, я мигом, – тут же подскочила девушка-грибочек, взяла у старика лист и кинулась из комнаты вниз, на кухню.
Дед Подосиныч остался у постели больного, опасаясь за него. Но тот вдруг успокоился
