архаичная технология обработки земли, лишь чуть-чуть получше по качеству за счет более сытых лошадей, поперечной вспашки, какой-нибудь прикупленной сеялки-жнейки. Это качество давало прибавку на пару десятков пудов с десятины по сравнению с крестьянами, но и только. Отсюда и такая низкая товарность (совхозы, например, даже в первые годы своего существования давали около 60 % товарной продукции). Надо было оставлять зерно на семена, на прокорм скота, да и работу батраков большей частью оплачивали не деньгами, а натурой. Правда, многие хозяйства имели свои винокуренные заводы и мельницы, что несколько повышало товарность за счет разных скрытых механизмов. Как бы то ни было, при 12 % валового сбора помещики давали 21,6 % продаваемого хлеба и имели товарность 47 %. Даже притом что их насчитывалось очень мало, при дальнейшем укрупнении хозяйств это был перспективный путь развития аграрного сектора. Но не они определяли состояние пресловутого сектора, увы… Для этого их было слишком мало.
Зажиточных крестьянских хозяйств, именуемых в таблице кулаками, насчитывалось около 5 %, или примерно 1 млн хозяйств. Составляя 5 % от общего числа хозяйств, они производили 38 % валового сбора и половину товарного хлеба. Кстати, а как они ухитрялись это делать? Давайте посчитаем, безбожно завышая при этом показатели. Самые зажиточные крестьянские хозяйства имели наделы не более 15 десятин (те, у кого больше, составляли такой ничтожный процент, что ими можно пренебречь). Урожайность возьмем среднюю в хороший год – 50 пудов с десятины. Совершив простую арифметическую операцию с этими очень завышенными цифрами, мы получим валовый сбор кулацких хозяйств в 750 млн пудов. Откуда же взялись остальные 1200 млн?
Дело в том, что кулак являлся не только и не столько хлеборобом, сколько мелким сельским предпринимателем. Во-первых, ростовщиком: давал взаймы зерно, лошадей, инвентарь. Оплату он, естественно, получал натурой – зерном, отработкой, землей «в аренду». Одному хозяину дал весной семян, получив за каждый мешок два. У другого за долги прибрал земельный надел, третьему, тоже за долги, велел его обработать, а урожай положил себе в амбар. Кроме того, промышляли они еще и скупкой зерна у бедных хозяев, которым не было резона ехать на ярмарку ради десятка пудов. Так вот, по зернышку, и набегали 38 % валового сбора.
Назвать кулацкий путь развития сельского хозяйства перспективным язык не поворачивается. Скорее, это был путь к гражданской войне на селе – как в итоге и получилось.
Но общее состояние аграрного сектора определяют не передовики производства, а основная масса хозяйств. Сколько, кстати, их было? А вот это тайна! Общее число крестьянских дворов я не нашла ни в одном справочнике. Пришлось идти, как «нормальному герою», хитрым обходным путем. В справочнике «Россия. 1913 год»23 мне удалось найти таблицу распределения сельскохозяйственных машин по дворам. Выбрав из списка сенокосилку, я выяснила, что одна такая машина приходится на 104 двора. А всего на 1910 год в Российской империи их было 200 380 штук. Перемножив эти два числа, я получила без малого 20,8 млн дворов (округлим до 21 млн). Видите, какой занимательной
Россия. 1913 год: Статистико-документальный справочник / Российская академия наук. Институт российской истории. СПб., 1995 // https://istmat.org/node/188.
