даже с мнением их дочери трудно поспорить. Место, до которого пришлось тащиться четыре часа вообще никаких положительных эмоций не вызывало. Назвать данный населённый пункт «уютной глубинкой» язык ну никак не поворачивался. Удружила дальняя родственница, добрая душа…
– Я, честно говоря, достаточно смутно помню, – повертев головой туда-сюда, сказал Сергей. – Давно дело было… Дом тетки,вроде, на самом краю деревни стоял. Сейчас должен подойти тетин Нинин знакомый, Фёдор Валерьевич. Он покажет где дом и отдаст ключи и документы.
Через несколько минут из-за заборчика чуть впереди них появился мужчина. Высокий худой старик с интеллигентным лицом и бородкой клинышком, как у Антона Павловича Чехова.
– Здравствуйте, – подойдя к приехавшим поздрровался он неожиданно сильным хорошо поставленным голосом.
– Добрый день, – поздоровался Сергей, протягивая старику руку. Надежда и дети тоже поздоровались.
Бывший коллега тетки улыбнулся. Морщинки словно лучики разбежались от глаз.
– А я ведь Вас помню, Сергей, – улыбнулся Федоров Валерьевич. – Нина Афанасьевна, как-то в школу Вас с собой брала. Нам тогда учебники новые привезли. Нужно было их принять. И она Вас с собой привела.
Сергей кивнул и улыбнулся.
– Да, точно. Сейчас вспомнил. Там еще собака во дворе была рыжая, большая, со щенками. Я их все погладить пытался, а она на меня рычала, не подпускала к ним.
– Да, была у нас такая, Милка. Она к школе прибилась, и так, с тех пор и жила во дворе. Ее все подкармливали, и учителя, и дети. Она потом вот такая стала, – старик со смехом развел руки в стороны, изображая размеры до которых раскормили собаку Милку любители животных. – Ну что ж, добро пожаловать в Бобровку. Вы, наверное, уж забыли как тут что… Столько лет прошло.
Сергей кивнул.
– Да, забыл. Смотрю и не могу узнать. Может, если бы летом приехали и вспомнил бы, а сейчас ещё и все снегом занесено…
– Ну, ничего, – улыбнулся Федор Валерьевич. – Сейчас я вам все покажу. Я с утра сходил, печь протопил, что бы вы не замерзли, когда приедете.
– Ой, спасибо Вам большое! – расчувствовалась от проявления такой заботы Надежда. Старик был очень приятный. Может, все же не так уж и ужасно, в этой Бобровке?
Дом тети Нины действительно располагался на дальнем краю деревни. В самом конце улицы. Дом, стоявший за ним, был последним, и явно давно нежилым. Окна и двери заколочены. Краска на стенах и на наличниках облупилась. Вокруг дома сугробы в человеческий рост. Дальше начиналось заснеженное поле, а за ним темной стеной с нанизанными поверх нее белыми шапками стоял лес.
– Ну, вот ваше владение, принимайте, – указывая на сложенное из потемневших от времени бревен, строение, сказал Федор Валерьевич. – У Нины Афанасьевны дом замечательный, теплый. Вы не смотрите, что он с виду неказист. У нас тут мало таких хороших домов, как этот, чтобы из цельных бревен был сложен.
