костей. На выходе из мини-тоннеля меня ожидал контрольный контур, где постоянно находился пяток вахтенных. Здесь осуществлялась проверка, после чего тебя милостиво допускали до перрона транспортного портала. Я десятки раз был на этой процедуре – каждый успешно. Мне даже посчастливилось познакомиться с некоторыми из дежурных космицейских. Вот и сейчас один из них подпирал стойку контроля, явно томясь от неимоверной скуки. Завидев меня, махнул кистью, после чего пожал плечами. Дескать, досмотр обязателен для всех – я показал документы, после чего отворил свой рюкзак.
– Привет рисовальщик, – мне подмигнул один из космицейских – Нашел выгодный заказ в приличном секторе?
Я ехидно ухмыльнулся, де, не всю же жизнь мне гостить в данной глухомани. Достав изукрашенную узорами дубинку, я уже собирался объяснить, что это мой талисман – декоративный струганец, но вахтенные только отмахнулись:
– Знаем-знаем. Ты – творческий человек, а это – предмет искусства. Иди уже.
Только на подходе к перрону кто-то из новичков окликнул меня.
– Забой, говорят, ты делаешь хорошие портреты?
– Недурственные…
– Я мой можешь сварганить?
– Давай вернемся к этой теме в будущей декаде? Я не хочу опоздать на трубопоезд. Дела, знаешь ли…
Разговор был дежурным, проверка проводились больше для проформы. Я отлично понимал этих парней – их работа была синонимом тоски и томления, помноженных на неутолимое желание раз и навсегда покинуть неблагополучный сектор.
Я пристроился на перроне, ожидая прибытия состава, который должен был унести меня в блистательный мир успешных жителей «единички». Так нередко именовали первый сектор, что ещё больше подчеркивало его оторванность от прочих сфер «Звёздной гавани». Наш город не зря величали «консервной банкой галактического значения» – хотя по форме он больше напоминал шайбу, медленно вращавшуюся вокруг своей оси и по особой траектории в Солнечной системе. И всё это искусственно делилось на шесть сегментов, последовательно связанных между собою. Передвигаться по ним можно было и на межуровневом такси, однако досмотр пришлось бы проходить на каждой «границе», а количество хорошо знакомых вахтенных было вовсе не бесконечным. А можно было сесть на трубопоезд, подобно белке в колесе совершавший бесконечное движение по периметру секторов. Как предполагалось, шестой сектор был противопоставлен первому. Соседями «единички» были научный и управленческие районы (соответственно второй и третий сектора). Они свою очередь граничили с промышленным и грузовым (четвёртым и пятым) секторами. И только те уже замыкались на дебри «полудюжины» (так шестой сегмент называли местные шутники). А потому, в какую сторону ни направляйся, до «единички» быстро было не добраться.
Трубопоезд прибыл вовремя. Бесшумно остановился, беззвучно открыл двери, приглашая вовнутрь отнюдь не самых молчаливых вагонов. Публика в них была самая разная, подчас неимоверно
