мир.
Я пытался понять, почему она так зацепила меня. В её присутствии было что-то странное, что-то, что вызывало воспоминания, которые я старался похоронить.
– Ты её знаешь? – неожиданно раздался голос Алекса, моего коллеги.
Я вздрогнул и посмотрел на него. Он стоял рядом, ухмыляясь.
– Нет, – быстро ответил я, отворачиваясь.
– А ведёшь себя так, будто она твоя первая любовь, – продолжил он, явно наслаждаясь ситуацией.
– Отстань, Алекс, – бросил я, стараясь сохранить спокойствие.
Он усмехнулся, но отступил.
Я вновь вернулся к стойке, пытаясь сосредоточиться на работе. Но это оказалось сложнее, чем я ожидал.
Почему она меня так раздражает? – подумал я, машинально засовывая стаканы на полку.
Но раздражение было не совсем точным словом. Это было что-то другое – непонятное, тянущее, как старый шрам, который вдруг снова начал ныть.
Она казалась такой спокойной, такой собранной, но в её движениях было что-то хрупкое, как у человека, который знает, что значит быть сломленным.
И вдруг я вспомнил свой первый день в школе после переезда. Я стоял у входа, с рваным рюкзаком на одном плече, в слишком больших кедах, которые мама купила на распродаже. Толпа ребят смеялась где-то рядом, и их смех звучал как насмешка над моей неловкостью.
– Эй, новенький, – раздался голос одного из них.
Я обернулся, надеясь, что это не ко мне. Но это было ко мне.
– Что, потерялся?
Их лица смешались в одно – улыбающееся, насмешливое, жестокое. Я пытался что-то ответить, но слова застряли где-то глубоко внутри, и вместо этого я просто стоял, чувствуя, как меня съедает стыд.
В тот день я понял, что лучше всего быть невидимым. Не привлекать внимания. Не открываться.
Эти воспоминания вспыхнули во мне, когда я смотрел на неё. Её спокойствие напоминало мне, каким я хотел казаться. Но в её взгляде я видел то, что скрывал сам: хрупкость, боль и какой-то странный, необъяснимый свет.
Она подняла глаза и встретила мой взгляд. Я сразу отвернулся, почувствовав, как кровь приливает к щекам.
Всё это казалось слишком странным. Я не знал её, но она уже заставила меня вспомнить о вещах, которые я хотел забыть.
Зачем я вообще думаю об этом? – подумал я, стискивая тряпку в руке.
Я услышал звук её стула, когда она поднялась. Она подошла к стойке, чтобы оставить пустую чашку.
– Спасибо, – сказала она тихо, её голос был таким же мягким, как утром.
– Не за что, – ответил я, не поднимая глаз.
Она задержалась на мгновение, будто хотела что-то сказать, но вместо этого повернулась и вышла.
Я остался стоять, глядя на её силуэт за стеклом. И впервые за долгое время почувствовал, как внутри что-то движется. Словно стены, которые я так долго возводил, начали трескаться.
Алекс
