с этим странным ощущением.
Мне не хотелось думать о ней. Не хотелось искать объяснения тому, почему её появление выбило меня из привычного ритма. Но что-то внутри меня уже изменилось. Словно кто-то слегка коснулся давно забытой струнки души.
Кофейня утонула в привычных звуках: звон чашек, шорох бумаги, мягкий гул голосов. В воздухе витал аромат корицы и кофе, смешанный с запахом осенней влаги, который проникал с улицы. Но теперь всё это казалось мне приглушённым, будто я оказался под водой. Всё, кроме неё.
Она сидела у окна, как и в прошлый раз. Её книга была раскрыта, но казалось, что она не читает. Её взгляд то скользил по строчкам, то поднимался к окну, где капли дождя оставляли бесконечные узоры на стекле.
Я краем глаза наблюдал за ней, пытаясь понять, что именно так привлекает моё внимание. В ней не было ничего особенного, если смотреть объективно: простая одежда, небрежная причёска. Но её движения – плавные, будто выверенные, её взгляд – спокойный, но глубокий, будто она видела больше, чем остальные, – это не давало мне покоя.
– Ты опять смотришь на неё, – раздался шёпот Алекса за моей спиной.
Я вздрогнул и повернулся к нему.
– Нет, – ответил я резко.
– Да брось, – он ухмыльнулся, скрестив руки на груди. – Это даже мило.
– У тебя нет других дел? – пробурчал я, возвращаясь к кофемашине.
Алекс рассмеялся, но отошёл.
Я попытался сосредоточиться на работе, но мысли снова унеслись к ней. В какой-то момент я поймал себя на том, что думаю о том, о чём не думал уже давно: Каково это – быть счастливым? Быть… живым?
Её присутствие что-то разбудило во мне. Что-то, что я старательно глушил долгие годы.
Вспомнился один день из моего детства. Мне было семь, и мама отвела меня в парк. Мы сидели на траве, ели мороженое. Тогда я чувствовал себя настоящим, будто весь мир был прост и понятен. Но это было до того, как всё изменилось. До того, как в наш дом вошёл крик, шум разбитой посуды и удары.
– Эй, – тихий голос вырвал меня из воспоминаний.
Я обернулся. Это была она.
– Извините, можно попросить ещё немного сахара? – спросила она, чуть смущённо улыбнувшись.
– Конечно, – ответил я, стараясь не выдать своего замешательства.
Я быстро достал пакетики с сахаром и передал их ей. Она взяла их, на мгновение задержав пальцы на моих.
– Спасибо, – сказала она, и в её голосе было что-то тёплое, почти личное.
Я кивнул, не зная, что ответить.
Она вернулась к своему столу, но я ещё долго стоял на месте, чувствуя, как её прикосновение жжёт мою кожу.
Мир вокруг снова стал приглушённым, но теперь это ощущение было другим. Оно не тянуло меня вниз, а словно поднимало.
Впервые за долгое время я почувствовал что-то настоящее.
И это пугало меня до смерти.
День шёл своим чередом. Клиенты то заполняли кафе, то исчезали, оставляя после себя лишь запах кофе и тихий звон опустошённых чашек. Я работал, как
