количестве произрастает в парке и вокруг дома. Теперь понятно почему. Пусть на дворе двадцать первый век, но вы же в Ирландии, друзья мои. Чтобы понять ирландца, нужно родиться ирландцем. Страна, где по ночам кричат бан-ши…
– А вы их встречали? – спросила Анна, чувствуя, как забилось сердце.
Дэймон глянул на нее краем глаза.
– Кого?
– Сидов. Детей богини Дану.
Он вел машину, не отвечая на вопрос.
– Неужели нет? Ни разу и ни одного?
– Это слишком дорого обходится, – пробормотал он, крепко сжимая руль.
– Но вы верите в их существование? – не отставала Анна.
Охватившее его волнение слишком очевидно. И должно иметь причину.
– А вы верите в Иисуса Христа? – спросил он с неожиданной резкостью.
– Да, верю.
– Но вы же его не видели, правда?
– Правда.
– Так что же заставляет вас верить?
Хрестоматийный вопрос, на который, несомненно, существует такой же хрестоматийный ответ. Только это глупо – говорить на языке Закона Божьего с человеком неизвестного тебе вероисповедания, с которым знакома всего лишь несколько часов. Что ж, придется довольствоваться тем, что имеешь.
А что ты имеешь, безответственная женщина? Стремительно назревающий роман с каким-то местным сумасшедшим – роман, совершенно не нужный ни тебе, ни ему. Ночные крики сбежавшей любовницы. Туманные намеки горничной и хозяйки отеля. Догадки, предположения… Фантазии, будоражащие твой праздный ум.
Глава вторая
Стоя перед зеркалом, Анна вдевает в уши золотые серьги, подаренные Константином, и вспоминает вчерашний ужин с Дэймоном. Его негромкий смех, быстрые внимательные взгляды исподлобья, интимное «slainte!», как будто «люблю!» Что за чушь лезет в голову. Только вчера уехала Шэннон, а до нее наверняка были еще десятки других. Если не сотни. Парень с такими внешними данными и таким банковским счетом (простая наблюдательность – его же собственное выражение) может позволить себе менять подружек так же часто, как женщина меняет колготки.
В то время, как ты, дорогуша… Анна окидывает себя придирчивым взглядом и украдкой вздыхает. Ты не красавица и никогда ею не была. Обыкновенные русые волосы до плеч, обыкновенные карие глаза. Зубки могли бы быть и поровнее, волосы погуще. Единственное, что тебя спасает – это голос. Об этом тебе говорили неоднократно. Медлительный, чересчур низкий для женщины голос, которым ты, сознавая его исключительность, научилась пользоваться еще в школьные годы.
Почему ты молчишь? Почему, Анна? – приставал к ней Дэймон на обратном пути из Дублина. Поговори со мной. Он хотел снова и снова слышать ее голос. Он просил об этом. Так же, как и все остальные.
Несс, пришедшая, чтобы поменять постельное белье и убрать в комнате, терпит изо всех сил, но надолго ее не хватает.
– Вы
