величайшей добродетелью.
С губ Аарона сорвалось что-то похожее на проклятие.
– Я вовсе не пытаюсь вас оскорбить, мистер Леви, – твердо произнесла Хелен. – Просто констатирую факт. Англичане, кстати, тоже делают подобную ошибку. Говорить правду – это роскошь, доступная тем, чья жизнь вне опасности. А для евреев эпохи инквизиции даже знание о своем еврействе могло оказаться фатальным. Оно могло обнаружиться в том, как ты сидишь, одеваешься; в мимолетном проблеске на твоем лице при упоминании определенного имени. Ну, даже если в Англии с тобой ничего такого особенного не случится – разве что выдворят из страны, – то спустя пару месяцев где-нибудь в Испании или Португалии твоих родственников могут схватить и подвергнуть мучительной смерти.
Что-то как будто схлопнулось внутри нее. Аарону показалось, что Хелен злится, но не на него.
– Англо-американское представление о честности, мистер Леви… – и Хелен замолчала, словно обдумывая слова.
Но, очевидно, Аарон мало чего стоил в ее глазах, чтобы продолжить фразу.
– Что-нибудь еще нашли? – спросила Хелен.
Секунду назад она явно удержала себя от чего-то… но Аарон решил, что ему это неинтересно.
– Проповедь, – сказал он. – Га-Коэн Мендес написал ее после смерти Менассии. В ней содержатся аргументы против лжемессий.
Она подалась вперед в кресле.
– Но прежде чем рассказать о проповеди, – произнес Аарон, с удовольствием наблюдая за выражением любопытства на лице Хелен, – должен заметить вам, что сегодня утром мне удалось узнать кое-что новое о раввине Мендесе. Как вам известно, – продолжал он небрежным тоном, – несмотря на то, что Мендес слыл великим ученым, он был настолько стеснен слепотой, что сумел опубликовать только одну работу – брошюру под названием «Против лжи». Она была напечатана одним из последователей Мендеса в Лондоне уже после его смерти.
Сначала Аарон говорил неспешно, но по мере того, как продолжал, волнение все сильнее захлестывало его.
– Пришлось немного попыхтеть, чтобы найти в интернете оригинальный текст, но мне все же удалось разыскать его. Это нечто, доложу я вам!
Вероятно, памфлет, с которым довелось познакомиться Аарону, был лучшим образчиком возражения против массовой истерии конца семнадцатого века. Сочинение это отличалось ясностью формулировок, основательностью, а местами даже поэтичностью в своих предостережениях против искушений лжемессий. Ее полный текст прилагался к небольшой статье, на которую Аарон наткнулся после долгих поисков – единственной существующей научной статье о Га-Коэне Мендесе. Написанная несколько десятилетий назад, она описывала невзгоды Мендеса, которые обрушились на него из-за преследований со стороны инквизиции; в ней также восхвалялась брошюра «Против лжи» и подчеркивалось превосходство работы Мендеса над менее убедительными антисаббатианскими аргументами того времени. Удивительно, отмечал автор, как писатель такого дарования не издал никаких других работ?
Но прежде
