пороге она повернулась к нему.
– Он со всеми так? – повторила она с нажимом.
Камердинер поднял голову. В складках полупрозрачных век на нее тупо взглянули сизые, с точечкой белесого зрачка, глаза. Из уголков сочилась черная слизь. Камердинер приоткрыл тонкие, жесткие рыбьи губы – в темном провале рта вместо языка извивался жирный розовый червь.
– Помните – от этого зависит судьба Империи, – пришли слова то ли из гниющего нутра камердинера, то ли из пульсирующего и сжимающегося кольцами тельца червя.
В подворотне, обычно сырой и гнилостной, было сухо и пахло раскаленным песком.
– Почему не вы сами? – шепнул Зигфрид, настороженно оглядываясь по сторонам.
Тень у стены колыхнулась, обдала его жаром и проскрежетала:
– Нас легко вычислить. Вода кипит. Исходит дымом, а не паром. Не приблизиться.
– А кто-то из… ваших людей?
Улыбка вспыхнула в полутьме подворотни и быстро погасла.
– Вы – наш человек. Не так ли?
Зигфрид скривился. Не то чтобы он был человеком этих, скорее он просто был против тех.
– Допустим.
– Вы против тех, – вкрадчиво прошелестела тень.
Зигфрид вздрогнул. Неужели эти действительно умеют читать мысли?
– Да. – Он нервно пошевелил оставшимися пальцами левой руки в кармане плаща. Никогда не собирай бомбу, если не имеешь хотя бы минимального химического образования. Ему повезло, что он услышал шипение и увидел тонкий дымок – и поэтому отшвырнул ее от себя, не дожидаясь, когда экипаж санкт-петербургского генерал-губернатора приблизится. Бомба разорвалась в вершке от ладони – оторвав Зигфриду указательный и средний пальцы, сбив с ног мелкого воришку, в ту секунду лезущего под мантилью какой-то дамочки, погнав в их сторону истошно засвистевших городовых. Тогда Зигфрид ушел дальними закоулками, долго плутая в дырах санкт-петербургских домов, неделю не появляясь на явочной квартире – а когда пришел, увидел лишь заколоченную дверь. Он остался один от их и так небольшой компании заговорщиков. И теперь должен был сделать все сам. Во имя лучшего для Империи – даже если нынешняя Империя не будет существовать.
– Но другие не выходили на вас, – так же вкрадчиво добавила тень.
Зигфрид покачал головой – с сожалением ли?
– Откуда вы знаете? – в тон тени вдруг добавил он. – Вдруг я двойной агент? А то и тройной?
– Вы не пахнете этими и другими, – жарко дохнула тень.
– Хотите сказать, что я буду пахнуть вами? – Он почему-то тянул этот бессмысленный разговор, пинг-понг ничего не значащими словами… чтобы что? чтобы дать возможность тени, от которой пахло раскаленным песком, обожженной глиной, обугленными костями, отказаться от него? Сделать шаг назад, потому что он сам не мог уже сделать этот шаг?
Тень зашелестела
