крупнокалиберная очередь перечеркнула нам дорогу, мы с Паленым, не испытывая напрасно судьбу, разом бросились на землю. Как у нас последние четверть минуты все слаженно получается, залюбуешься! В синхронном плаванье можно выступать.
Впрочем, на этом наш синхрон и закончился, поскольку белорусу повезло больше: он упал рядом с полуразрушенным фундаментом только что покинутого нами дома, под которым зияла какая-то крысиная дыра, внушительная трещина в рост человека длиной и сантиметров сорок глубиной – то ли грунт просел после Второго взрыва, то ли размыло дождями, то ли просто некачественный бетон фундамента от времени частично рассыпался в крошку.
Вот в эту дыру Паленый и втиснулся. В жизни не видел, чтобы кто-нибудь куда-нибудь так стремительно втискивался. Мне же оставалось лежать под стеной, прикрыв голову руками, и надеяться, что я тоже неплохо спрятался.
Крупнокалиберные пули яростно крошили полуразвалившуюся кладку, осыпая нас мелкой кирпичной шрапнелью. Нестерпимый грохот причинял телу почти физическую боль, заставляя мучительно вибрировать каждый нерв.
Паленый беззвучно матерился – я не мог слышать, что он выкрикивает, не мог видеть в темноте движений его губ, но не сомневался в том, что он отчаянно матерится. Я наверняка тоже делал бы что-нибудь подобное, если бы не сознавал полную бессмысленность такого поведения. Орать под обстрелом и выпускать панику наружу – последнее дело; тут уже недалеко и до того, чтобы вскочить в полный рост и броситься прочь, в ужасе размахивая руками.
И получить между лопаток мгновенную смерть калибра 0.30. Доводилось мне наблюдать, как очередь из автоматической пушки в считаные мгновения превращает бегущего человека в кровавые ошметки. Сегодня у меня не было никакого желания испытать такое счастье на себе.
Смертоносная дорожка пулевых попаданий, бешеной змеей извивавшаяся в руинах, внезапно дернулась вправо. Раздался душераздирающий всхрюк, и рядом со мной шмякнулся солидный кусок кабаньей головы. Дико покосившись на него, я разглядел в мечущихся отсветах, что это даже не сама голова, а скальп с лопнувшим глазом и посеченным осколками ухом, неаккуратно счищенный с черепа компрессионной волной.
Что ж, бывают и такие случаи.
Разумеется, военсталы охотятся не конкретно за нами. Просто зачищают территорию вокруг секретных армейских раскопок на Технопроме, чтобы четвероногие и двуногие твари не тревожили ученых. Вот почему они мгновенно отреагировали на нашу стрельбу по излому.
Только вертолет в лагере обычно не дежурит, в случае чего его вызывают из-за Периметра. А сегодня вот не повезло – «Скай фокс» заночевал прямо в Зоне. Мне от осознания всего этого, конечно, ни жарко ни холодно, но надо же о чем-то размышлять, лежа под обстрелом, чтобы не поддаться окончательно панике и не сойти с ума. Чтобы не орать впустую всякие глупости, как Паленый.
Автоматическая пушка внезапно умолкла, отчего-то так и не пришпилив нас к битым кирпичам.
