ваше затруднение? Возможно, я помогу вам выкрутиться.
Ибо ему моментально подумалось, что поскольку давеча у Инглдью в кармане имелась кругленькая сумма золота и банкнот, едва ли он пришёл спозаранку одалживать деньги.
– Видите ли, – ответил чужестранец с обезоруживающей простотой, – у меня нет багажа.
– Никакого багажа! – с благоговеньем повторил Филип, позволяя челюсти сослужить плохую службу и почёсывая чисто выбритый подбородок.
Сейчас как никогда прежде он засомневался в здравом уме и респектабельности этого человека. Если он не лунатик, в таком случае он наверняка тот знаменитый убийца с вокзала Перпиньян, о котором все говорили и на которого охотилась французская полиция с целью дальнейшей экстрадиции.
– Нет. Я ничего не прихватил с собой умышленно, – ответил м-р Инглдью с обычной невинностью в голосе. – Я был не до конца уверен в обычаях, традициях и запретах, бытующих в Англии. Поэтому я заказал только этот костюм, воспользовавшись английскими образцом современной моды, который мне повезло найти дома у одного коллекционера. Я подумал, что смогу обзавестись всем необходимым, когда доберусь до Лондона. Так что никакого багажа я с собой не взял.
– Ни щётки, ни расчёски? – в ужасе перебил его Филип.
– О, нет, естественно, лишь те мелочи, которые всегда носят при себе, – ответил Бертрам Инглдью и сделал грациозно примирительный взмах рукой, который Филип счёл вполне элегантным, хотя и совершенно иностранным. – Кроме этого, ничего. Я решил, будет лучше обзавестись предметами страны в самой стране. Тогда ты точно знаешь, что носят в обществе, с которым смешиваешься.
В первый и последний раз, произнеся эти слова, чужеземец сыграл на чувствах, знакомых Филипу.
– О, конечно, – резко согласился госслужащий. – Если хотите одеждой соответствовать моде, вы обязаны наведаться в первосортные дома Лондона на предмет всего. Никто и нигде не кроит так превосходно, как лондонские портные.
Бертрам Инглдью поклонился. Получился смиренный поклон человека совершенно постороннего, который не выражает ни малейшего мнения по поводу темы разговора, поскольку не имеет своего. А раз он, несмотря на заверения, прибыл из Америки или колоний, запаздывавших в развитии, тщетно трудившихся в тылу Бонд-стрит, Филип счёл это откровенным проявлением боязливости, особенно ожидаемой в человеке, который только вчера наведался в Англию. Бертрам тем временем с задумчивым видом продолжал:
– И вы говорили, наверняка не помышляя сбить меня с толка, что съём жилья не предполагает никаких формальностей или табу. Однако стоило мне договориться о комнатах и заплатить за них четыре гинеи в неделю, что было на гинею больше, чем она хотела с меня взять, я обнаружил, что мисс Блейк не намерена меня впускать, пока я ни покажу ей своего багажа. – Выглядел он комично озадаченным. – Сперва
