тряхнул головой и вышел в туалет ополоснуть лицо. Начиналась «собачья вахта» – самое сложное время в полете, когда глаза слипаются, хоть спички вставляй.
«Годовую комиссию не пройти», – подумал я и вытер лицо бумажным полотенцем.
На пороге возникла Надя. Играя лукавыми глазами, она чуть наклонилась вперед, так чтобы в вырезе блузки была видна грудь, и уперлась рукой в округлое бедро.
– И когда у нас следующий вояж? – спросила мягко, растягивая гласные, тем самым вкрадчивым голосом, который всегда меня будоражил.
Я скомкал полотенце и бросил в урну.
– Вылетался я, Надюша… – Погладил ее по волосам, щеке, чуть задержался на губах. – Прости… – И пошел в пилотскую, не оборачиваясь. – «Мне пятьдесят. И восемнадцать тысяч часов налета за спиной. Пора глушить мотор».
Солнце не вставало, оно выкатывалось. Вот забрезжил серостью горизонт. Превратился в полоску от края до края. На стыке далекого неба и бескрайнего моря возник перелив всех цветов радуги: темно-синий, лазоревый и до ярко-красного, переходящего в оранжевый. В последний миг, перед тем как появился ослепительный краешек, выстрелил сочный зеленый луч. Я ждал этого мгновения. Мгновения, свидетелями которому бывают только летчики и моряки. Неужели я его больше никогда не увижу?..
Поправив на плече сумку, я потянул на себя подъездную дверь, поднялся по ступеням на второй этаж и достал ключи. Последние пару лет я не будил Марусю – она мучилась бессонницей, пила на ночь снотворное, да и, честно говоря, мне не хотелось ловить ее вечно печальный, будто убегающий в сторону взгляд.
Я подержал ключи на ладони и вдруг сунул их в карман. Подняв руку, решительно нажал на кнопку звонка, выдав три фирменных коротких позывных. Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стояла Маруся. В ночнушке, босиком, опустив вдоль тела худые, узловатые руки, она испытующе глядела на меня. Я снял фуражку и молча смотрел в ответ. И ее лицо вдруг осветилось улыбкой – медленно, начиная с радужки, захватывая голубоватые белки глаз, подсвечивая щеки, губы, растягивающиеся в нежной улыбке. Глядя на нее, я вдруг понял, на что похож тысячу раз виденный мною в полете рассвет. Мне стало очень спокойно, очень легко – я, наконец, вернулся домой…
– Чистый белок. – Надя ловко поставила перед Женей поднос с едой, задев его плечо грудью. – Очень полезно для мужской силы.
Женя засмеялся и с опаской покосился на капитана. Но тот сидел неподвижно, в странном оцепенении, уставившись перед собой.
– Андрей Сергеевич!
Медленно, словно в кино, он вдруг повалился вперед.
– Товарищ капитан!
С усилием оторвав вцепившиеся в штурвал руки, Женя подхватил его под мышки и стащил на пол. Фуражка слетела с запрокинутой головы и откатилась в сторону. Женя аккуратно уложил капитана на пол в тесной кабине. Надя что-то кричала, мешала, и Женя грубо отпихнул ее локтем.
– Какой ближайший аэропорт? – Он повернулся к штурману. – Срочно запрашивай экстренную посадку!
– Дышит?
