с большими голубыми глазами в обрамлении пушистых ресниц. Золотые локоны убраны в строгий пучок, но несколько прядей вдоль лица придают ей вид невинного ангелочка. Ореол света окружает её голову. Пухлые яркие губы довершают образ.“Какая красивая”, – ошарашенно думает Янтар, рассматривая незнакомку с нарастающим интересом. Заметив это, Файра уязвлённо щурится и смотрит на оборотня так яростно, будто хочет ударить его по свежим бинтам, которые скрывают рану.
– Нашёл на кого засматриваться, – злым шёпотом говорит она на ухо оборотню. – Это местная сумасшедшая. Служит младшей сестрой в Обители в качестве наказания за преступления. Искупает вину честным трудом.
Оборотень кивает и по волчьей привычке с силой втягивает воздух принюхиваясь. До его обоняния долетает запах дешёвого мыла, печёной картошки и немного – жжёной карамели. Ничего опасного. Но звериный инстинкт дёргает ниточка напряжения. Зверя что-то беспокоит.
Но это лишь усиливает интерес.
– А что она сделала? – спрашивает Ян.
– Много чего! Убивала. Мучила невинных. Занималась кровавой магией. А ещё ела на завтрак слишком любопытных волков! – недовольно бурчит Фаира.
– Это правда? – громко спрашивает у Элизы волк. – Ты преступница? Ведьма?
– Да, – отвечает странная девушка, глядя на него очень прямо. На её гладком юном лице нет ни вины, ни сожаления. Голос звучит глубоко и ровно: – Но я встала на путь исправления, господин. Постепенно искуплю свою вину, и моя душа очистится.
– А что именно ты совершила?
– Ужасные вещи…
– Какие? – не отстаёт волк.
– Самые кошмарные. Я очень плохой человек. Злодейка и подлая преступница. Здесь это знает каждый.
– И всё же, что конкретно ты сделала?
– Что ты её спрашиваешь? – фыркает Фаира, расправляя свою синюю юбку. – Нет у неё памяти! Перед отправкой должны быть частично стереть воспоминания, а стёрли начисто, мы даже говорить её учили заново и вилку держать. Важные для жизни навыки вернулись быстро и даже всплыли остаточные знания о разном, но вместо прошлого – дыра. Якобы чистый лист она. Готова для новой судьбы. Да только сколько чёрную собаку не мой, белой не станет. Так что осталась с придурью, с гнильцой. И взгляд у неё нехороший. Почуял ведь?
– Не уверен…
– А ты чего вылупилась, Элиза?! – взвивается Фаира. – Иди куда шла!
Но девушка не двигается с места. Склонив голову, она тихо произносит:
– Сестра, я просто хотела знать, что вы делали. Вы двое выглядели… счастливыми.
Фаиры раздражённо цыкает:
– Любовь у нас. Любовь! Хотя тебе этого не понять, юродивая. Только не вздумай кому-то болтать!
Элиза шире распахивает глаза. В их голубой глади зажигает живой огонёк интереса.
– Любовь… – едва слышно повторяет она одними губами, словно пробуя на вкус. Будто ей сказали не обычное совершенно нормальное
