наша яхта? – обратился я к другому матросу, который ловко орудовал шваброй и разгонял по палубе пенистый следок перекатившейся через борт волны.
Матрос выпрямился, опёрся рукой о древко швабры и крикнул товарищу:
– Васса, ты чё пузырь дуешь? (О чём спрашиваешь? – догадался я).
– Топи, Филя (отстань)! Крысиная ты голова…
Васса хотел ещё что-то прибавить для убедительности, но в этот миг первая серьёзная волна сшиблась с носовой частью яхты и задрала палубу. Я упал, покатился куда-то вниз, меня развернуло на мокрых и скользких, как стекло, палубных досках. Я совершенно потерял ориентацию, ударился головой обо что-то твердое (угол металлического ящика) и на время потерял сознание.
Разодранная в клочья волна взлетела над корпусом яхты и крупными водяными комьями «просыпалась» на палубу. Один ком пришёлся мне в голову. Огромная шапка морской пены вспучилась надо мной. Пена лопалась и стекала по щекам солёными струйками. Несмотря на тошноту, вызванную повторным сотрясением головы, я приподнялся. Хотелось увидеть, куда попа́дали матросы, ведь устоять при такой качке невозможно. К моему величайшему удивлению, оба моряка спокойно продолжали свои занятия и не обращали ни на волну, ни на меня никакого внимания.
Что происходит? А вдруг яхта пойдёт ко дну, кто будет меня спасать, если я для них не существую? И вообще, как это – не существую?! Впервые я ощутил среди людей собственное одиночество.
* * *
Тем временем погода улучшилась. Яхта, как барышня, засидевшаяся за рукоделием, резво бежала в открытое море, посверкивая в лучах заходящего солнца начищенным судовым металликом. А я вглядывался в берег, который плющился и превращался в узкую, едва различимую полоску суши, готовую вот-вот исчезнуть вместе с моей двадцатилетней биографией…
Тёплый морской бриз просушил одежду. Я вернулся на корму и вновь расположился на кормовой поперечине. Моим сознанием овладела задумчивость. Я опустил голову на грудь и вскоре уснул, обласканный попутным ветром и мерными покачиваниями моего нового пристанища.
5. Сновидение
Под утро мне приснился сон.
Плывёт наша яхта по морю. Непогода крепчает, раскачивает мачты, срывает паруса. Матросы карабкаются, чтобы поправить парусиновые полотнища, но порывы штормового ветра сбрасывают братишек вниз, сдирают с них просоленные тельняшки.
И видится мне: вовсе не матросы это, а какие-то причудливые морские существа присосались хоботками к древкам мачт и ползут вверх друг за другом. Самые бесстрашные доползают до грот-брам-рея. Некоторые, не удержав высоты, шлёпаются на палубу и разбегаются по корабельным щелям. Мне весело, я готов смеяться над чудачествами беспомощных каракатиц. Но что это?! До меня доносится гул водяного переката, я вглядываюсь и вижу, как море сворачивается в одну огромную воронку! Адская центрифуга увлекает нашу бригантину в своё океаническое жерло,
