словно от нее остались лишь кожа да кости.
– Сколько раз ты применяла к ней силу? – спрашиваю я, проигнорировав ее вопрос.
– К кому?
Я сжимаю зубы, и мы заворачиваем за угол.
– К Аурен. Сколько раз ты применяла к ней силу боли?
Изольта начинает рыдать.
– Сколько?! – требую я ответа и ставлю ее на ноги, но она поскальзывается, оставив на полу еще больше красных следов.
– Раз! – кричит она. – Всего раз!
– В этом я сомневаюсь.
Она так сильно трясется, что у нее стучат зубы.
– К-куда мы идем?
Я не отвечаю на ее вопрос, а держу за ворот и толкаю вперед.
– Я увидел, как молятся Матроны Воздержанности и какому строгому расписанию ты заставляешь их подчиняться. Заставляешь монахинь находиться в храме до полуночи, где они сидят, прижавшись лбами к плитке, а потом встают и снова молятся до рассвета.
Она безуспешно пытается затормозить, но силы в ногах не осталось, чтобы сопротивляться мне.
– Хранители Сдержанности очень преданы своему делу, – бормочет она.
Я хмыкаю:
– А ты тем временем крепко спала в своей постельке.
Ее плечи напряжены, хотя, возможно, причина тому – третий по счету обезглавленный стражник, попавшийся нам на пути.
Сложно сказать.
– Видишь ли, если принуждать Матрон к набожности или раздавать из праведных чувств наказания… однажды твои последователи поймут, что их принуждают к терпимости вовсе не ради богов. Твои преданные Матроны полны негодования, горечи и ненависти. Им всего-навсего нужен повод, и они непременно воспользуются возможностью сбежать.
Я втаскиваю ее в дверной проем и говорю на ухо, волоча на улицу:
– Поэтому я им его предоставлю.
Воздух в пустыне влажный, ночь начинает отступать. Сияющая в небе луна напоминает отслаивающийся ноготь, царапающий звезды. Я веду Изольту мимо пальм по плитке, погруженной в мягкий песок, а потом мы входим в еще одну арку.
Изольта скользит ногами по полу и замирает, как только мы оказываемся в круглой комнате. Окон тут нет, стоит удушающая жара, а в железном котелке горит огонь.
Увидев выстроившуюся вдоль стены дюжину Матрон, Изольта замирает. На головах у них белые платки, а на их серых одеяниях – полоски, обозначающие количество их мнимых грехов.
– Сестры, помогите!
Матроны и с места не двигаются.
Я тащу Изольту вперед.
– Твои сестры Воздержанности поведали мне, как обращались с Аурен по твоему приказу.
Королева взволнованно осматривается в темной комнате, пока мы не останавливаемся перед деревянной ванной.
– Залезай.
В ее глазах вспыхивает гнев, и она стискивает руками платье.
– Не буду.
– Будешь.
От моего мрачного обещания ее сотрясает дрожь ужаса.
