Изольту из воды, держа ее за шею. Похожая на мокрую крысу, она кашляет, а ее шапочка сдвигается набок.
– Ну что, не очень-то приятно, да? А ведь твоя соратница Матрона просто Очищает твою душу. Ты не имеешь права наказывать ее своей силой.
– Моя душа не нуждается в Очищении! – кричит она.
Я цокаю.
– Ложь – это грех, королева Изольта.
И снова толкаю ее голову под воду.
Под водой раздаются крики, пока она мечется. Изольта снова пытается применить ко мне магическую силу, и ей это удается. Боль наступает так резко, что я чувствую, как сжимается все в груди, словно она пытается выдавить из нее воздух. Но моя извращенная, затаенная натура отчасти наслаждается этой болью. Она вызывает у меня только большее желание поквитаться с Изольтой.
Я держу ее под водой, пока она не слабеет, пока ее сила не прекращает на меня действовать. Когда я снова вытаскиваю Изольту из воды, ее шапочка полностью слетает с лысой головы.
Она падает на спину в ванной и по ее глазам и тонким губам начинает стекать вода. Я еще раз киваю Матронам, и женщины снова принимаются за дело, от шеи до пят натирая щетками свою королеву, отчего ее кожа мгновенно становится красной.
Когда они заканчивают, я вытаскиваю ее из воды за шею. Изольта, дрожа, встает, с ее одеяния стекает вода, а в глазах столько ненависти, что я даже поражаюсь.
– Пора прогуляться.
Матроны молча окружают ее, когда мы выходим на улицу, и показывают путь. Ярко-оранжевое солнце уже поднимается над горизонтом, освещая песчаные дюны вдалеке. Женщины идут по открытой дорожке, которая огибает обширное пространство замка Воллмонт. Мы проходим мимо растений и гниющих апельсинов; к мокрым ногам Изольты и подолу ее одеяния липнет песок.
Только когда мы поднимаемся по глиняной лестнице, она резко останавливается. Изольта прекрасно осознает, куда ее ведут.
Прямиком на Слияние. По той же тропинке, по которой она вела Аурен.
– Или идешь сама, или я поволоку тебя силой, – угрожаю я, стоя за ней.
На миг она медлит, но вынуждает себя продолжить путь, несколько раз поскальзываясь. Ни одна Матрона не пытается ей помочь. Ни одна не помогает ей обрести равновесие. Она свирепо смотрит на них, а когда я вижу, как подергивается ее рука, предупреждаю:
– Если используешь против них силу, пожалеешь.
Ее рука безвольно повисает.
Когда мы спускаемся по лестнице, я вижу перед собой разрушенное здание Слияния. Оно покрыто трещинами, и от него до сих пор разит гнилью, которой я его отравил. Мертвых тел больше нет, но я чувствую, как в воздухе витает запах смерти. Чувствую притяжение гнили, въевшейся в землю. Ядовитые корни извиваются при моем появлении, как пробудившиеся змеи, готовые вылезти и укусить.
Это открытое здание представляет собой теперь багровое месиво – оно разрушено так же сильно, как и земля, на которой стоят наблюдатели. Куполообразная крыша повреждена,
