Но бессловесным и не замеченным Сашей.
А Насте все время больше всех надо.
Валера Грибов уже сидел в дежурной машине, придерживая для Насти место рядом с собой.
– Как дела? – сразу пристал он после того, как поздоровался.
Очень хотелось сказать ему «Отвали!» Потому что потом последуют другие дежурные вопросы. Но Настя вежливо отозвалась:
– Норм.
– Чем занималась?
– Когда? – решила она тянуть привычную лямку без грубости.
– Вчера вечером?
Гриб ласкал ее взглядом, особое внимание уделяя пуговице на рубашке, которая все время натягивалась в петельке на ее груди. А все почему? Все потому, что рубашки она покупала мужские. И ее грудь достойных размеров никак не уживалась с той самой пуговицей. Норовила вырвать ее с корнем.
– Спала.
Настя резко села так, чтобы Гриб не видел пуговицу.
– Понятно, – разочарованно выдохнул старший лейтенант Грибов. – А мы с пацанами…
И пошли рассказы, как они засиделись допоздна в беседке его матери. Как уже ближе к полуночи им шарахнуло в голову пожарить мяса. Кто-то притащил домашнего вина. И разошлись уже под утро.
– Частный дом – это тема, Настя. Поверь мне. Ни с одной квартирой не сравнится.
– Предлагаешь мне переехать в частный дом?
– А чего нет? У нас в поселке есть дома, которые сдают.
– У-у! Я-то думала, ты меня к себе зовешь, – начала она свои обычные провокации. – А ты на съем меня пихаешь.
– Я готов! – зашептал он горячо, приблизив свой рот почти к самому ее уху. – Ты же знаешь, что готов!
– С мамой твоей предлагаешь жить? – фыркнула она лениво.
И отодвинулась. В машине и без того было жарко. А тут еще горячий Грибов наседает.
– Почему с мамой? У нее квартира есть. Она почти все время там.
– Почти, но не всегда.
Гриб задумался, покусывая губы. Смотров, слышавший их привычный треп от слова до слова, смотрел на них со смесью тоски и зависти. Он точно не мог себе позволить так вот беззаботно болтать. И безбашенно мечтать. У него обязательства!
– Ну, бывает, она там живет, когда грядки в огороде и все такое, – выпалил после паузы Грибов. – Но мы могли бы…
– Не могли бы, Гриб, – отодвинулась от него еще дальше на сиденье Настя. – Ты же знаешь, какая я.
– Какая? – вытаращился он. – Ты хорошая, Настя.
– И очень неуживчивая. Стану обижать твою мать. А ты будешь страдать. И мучиться. Правильно я говорю, товарищ майор? – обратила она свой взор на Смотрова.
– Да идите вы… – отмахнулся он от них беззлобно. – Подъезжаем. Сосредоточьтесь.
Тело шагнувшей с балкона Инги Мишиной выпало осматривать Насте.
В результате падения Мишина получила несовместимые
