но ни разу не мелькнула такая грешная мысль.
– Чего, Настюха, приуныла? – любил говаривать дед. – Мука закончилась, а и хрен с ней. Батон купим. И без блинов выживем. Яиц все равно нет. Какие блины без яиц? А в батоне все имеется. Он уже готовый.
Его бесхитростная теория выживания очень выручала Настю и впоследствии. Нет сейчас чего-то, значит, оно ей и не надобно. Переживет и без этого. А потом может оказаться, что оно ей и не нужно было.
– Может, с мозгами не дружила, может, с мужиком своим. Пока я квартиру осматривал, соседка на все лады вещала мне о ежедневных скандалах. Громких, грубых, как по расписанию. Вот скажи мне, Настя, зачем? Зачем, если двоим тесно друг с другом, продолжать мучиться? Ушла бы от него или выгнала и жила бы…
Синяков уехал, Настя вошла в подъезд. Долго опрашивала консьержку, которая в точности подтвердила, что скандалы были ежедневными, громкими и почти публичными.
– Это как?
– Выходили на балкон и орали друг на друга.
– Соседи не пытались их урезонить?
– Как это?
– Полицию вызвать, к примеру. Может быть, Инга тогда осталась бы жива и не поспешила свести счеты с жизнью. И ее муж не довел бы ее до этого, – плавно подводила Настя к уголовной статье.
– Она сама кого хочешь довела бы, – зло фыркнула консьержка. – Очень злая была и грубая. А вот муж ее Игорь, напротив, всегда вежливый, приветливый. Если честно, мы все ему сочувствовали. И между собой считали ее немного того…
– Душевнобольной? – подсказала Настя.
– Ну да. Сумасшедшей она нам всем казалась.
Глава 3
Муж погибшей, Игорь Мишин, встретил ее на пороге квартиры в совершенно подавленном состоянии. Лицо его было красным, глаза заплаканными. Волосы встрепанны. Рубашка выпущена из брюк и расстегнута почти до пупка. И он был в одной тапке. Но даже при всем этом выглядел настоящим красавчиком.
– Не была она сумасшедшей, если вы это имеете в виду. – Он сморщился и снова заплакал. – Просто любила меня и очень ревновала.
– Вы давали повод?
– Нет конечно! Я любил ее. Но моя работа… Она не позволяла мне все время быть с ней рядом. У меня случались частые командировки. И…
– А кто вы по профессии? – перебила его Настя.
– Я артист.
– Ах, артист!
Это ей вдруг совсем не понравилось. И его душевные муки, и зареванное лицо показались фальшивыми.
– Где трудитесь артистом?
Она, хоть убей, не помнила его симпатичной морды ни на одной афише. Ни в одном сериале.
– Ну, пока не могу сказать, что это удачное место, чтобы считать себя знаменитым. Но мне неплохо платят, и я…
– Где? – снова перебила его Настя.
– Дом культуры при заводе…
Название завода и Дома культуры при нем ничего ей не сказало.
– И что же,
