Дед принес альбомы с фотографиями и стал показывать им снимки предков. Явилась Муся и забралась Марине на колени. Та стала Мусю гладить, и кошка замурчала.
– Выбрала себе хозяйку, – заметил дед. – Любит тебя кошка…
Так просидели дотемна. Поужинали и разошлись по спальням.
– Замечательный у тебя дед, – заметила Марина в постели, примостив головку на плече у жениха. – Милый, добрый. Я, признаться, опасалась, что отнесется ко мне холодно. Простолюдинка, внука много старше. А он со мною, как с родной. Представил императору, ввел в свой дом. Вот и на бал нас пригласили.
– Ага, – ответил Николай.
– Как думаешь, наследница такая же?
– Увидим – разберемся, – он чмокнул ее в носик. – Да хоть какая! Нам с ней не жить.
– Ты постарайся ей понравиться. Ведь можешь. Спой от души!
– Постараюсь, – ответил Николай.
Он и предположить не мог, чем кончится его концерт перед наследницей…
2.
Наследница скучала. Поток гостей тек в бальный зал дворца в Архангельском. Церемониймейстер объявлял очередную пару, гости подходили, поздравляли Екатерину с совершеннолетием и преподносили дар. Духи, косметика, бижутерия, вазы, статуэтки из фарфора… Приняв дар, Екатерина выражала восхищение и благодарила гостя или гостью, но мысленно сердилась. Зачем ей эти безделушки? Косметикой она почти не пользуется, а украшения носить не будет. К тому же наследница не выносила торжественные приемы, наряды и прочее из арсенала прошлых царей. К чему все это в двадцать первом веке? Фальшивые слова придворных, лесть и пустые разговоры? Но дед сказал: «Терпи!», и наследница терпела. Потому что «ноблес оближ» – положение обязывает.
Поток гостей иссяк, и великая княжна вздохнула с облегчением. Сейчас даст знак церемониймейстеру, и тот объявит бал. Танцы Екатерина не то чтоб обожала, но относилась к ним нормально. Вальс, кадриль, мазурка… А после можно отойти к столу, присесть, глотнуть водички или вина. Она совершеннолетняя, ей можно…
Внезапно церемониймейстер объявил:
– Князь Николай Михайлович Несвицкий, майор Нововарягии, с невестой Мариной Авенировной Мережко.
По залу, полному гостей, прошелестел довольно громкий ропот. Слух о внезапно объявившемся у адмирала внуке облетел Москву – верней, ее бомонд. О юном князе много чего говорили. Что, дескать, обнаружился в Царицыно, где воевал за ополченцев. Офицеры из корпуса варягов обратили внимание на имя и фамилию бастарда и сообщили адмиралу. Тот приехал, увидел юношу и опознал потомка сына, сгинувшего на войне. Говорили, что Несвицкий-младший тоже волхв, причем не рядовой. Судачили о том, что он отважно воевал, был ранен. Другие утверждали: что никакой он не военный, а волхв, чарующий раствор здоровья. Короче, толком не понять. Екатерину не волновали эти слухи. В полку князей одним вдруг стало больше – и что с того?
В зал вошли два офицера, и один из них внезапно оказался женщиной! На ней был однобортный темно-бирюзовый китель с отложным воротничком и юбка до колен.
