бы работа, виновный будет тут же назначен! И ещё мне вспомнилось выражение заместителя директора в прошлую смену. Он нашёл окурок за нашим отрядом и потребовал от воспитательницы: «Тщательно разберитесь в этом деле и… накажите кого попало!» В воспитательных целях отбой в палате мальчишек в тот день объявили на два часа раньше обычного.Я уже знал всех ребят со своего звена и многих мальчишек со звена «Бэ»: Глухарёва, Мишку Матвеева, их товарища ― Ваську Катрягу, Весёлкина, Гошина Юрку, а по-другому «Гоблина», Середу, да пацана, что перед пионерлагерем в носочках был. Куликова Мишку стали называть «Кулик». Он безобидный и вежливый до тошноты. К ребятам и девчонкам он обращается на «Вы». Это смешно. Надеюсь, пионерлагерь его исправит.
Мне нужно было найти товарища для «прогулок» за территорию лагеря. Кого? Кузю брать в напарники я не хотел. Если взять его, то придётся брать и Весёлкина. А мне нужен «пацан-могила», на которого можно положиться. Кроме Витьки Ефимова кандидатур не было. Ефим оказался заядлым шахматистом и уже в первый день искал напарника, чтобы сразиться в шахматы. Я согласился сыграть с ним три партии. Это был хороший повод узнать его поближе.
– Как ты отнесёшься к моему предложению: выбрать время и сходить на речку?
– Но нас же предупредили не выходить из лагеря? ― взглянул он на меня поверх очков.
– Предупредили. Выходить нельзя, но, когда хочется, ― можно. Мы же не будем докладывать, куда идём. Никто не узнает.
– Гарантия не сто процентная, а я в таком положении, что мне режим нарушать нельзя.
– Это почему? ― поинтересовался я.
– Тебе скажу. У меня путёвка в лагерь на две смены. Рисковать нельзя. Так что, хочу или не хочу, быть мне примерным пионером.
– Здесь риска почти нет, ― объяснил я. ― Прошлый год почти каждый день купаться бегал и ничего. А настоящий риск ― это попытка пукнуть при поносе, ― съязвил я. ― А ты что, будешь «Пионер ― всем ребятам пример!» ― так что ли? ― кивнул я на плакат на стене, на котором был написан именно такой лозунг.
– Ты не обижайся! ― Витька поправил оправу очков на переносице, помялся и, отвернувшись, сказал: ― Родителям не до меня. Вот и отправили в лагерь на две смены, чтобы не путался под ногами. Нельзя мне рисковать…
Вместо одной партии мы сыграли три, из них две я проиграл. Не сработала и моя тактика следовать трём принципам: скорее вывести свои фигуры из-за линии обороны, затем занять центр и, по возможности, стараться укрепить свои сильные стороны, а потом уже заняться слабыми. Да и что удивительного, у Витьки второй юношеский разряд по шахматам. Хороший он пацан, но в моих делах не напарник.
Решка и Ярок тоже не подходили, с ними так: или двоих, или никого. Рудый слишком заметный. Сашка Парус, мой сосед по койке, целый день провёл с сестрой и ни с кем из отряда не общался. Остальных мальчишек с нашего звена не стоило принимать в расчёт. Я пожалел, что моих приятелей, Гудина или Хохлова, нет рядом, мы бы весело провели время.
***
Вечером, после очередного
