Гудин обречённым голосом.Особой радости в то время его физиономия не выражала:
Как повяжешь галстук, ты светлей лицом.
на скольких ребятах он пробит свинцом,
― пробормотал я скороговоркой.
Пионерский галстук! Нет его родней!
― окончили хором.
Потом были стихи и песни, а вот «живую картину», которую так хотела подготовить Любовь Андреевна, мы так не поставили. Накануне она принесла в класс репродукцию картины советского художника Решетникова «За мир». На картине ― стена здания и наши ровесники: девчонка на «шухере», она выглядывает из-за стены на полицейских, а мальчишка, взобравшись на спину своему товарищу, пишут на стене слово «мир» на английском языке.
А не получилась живая картина потому, что ни я, ни Мишка Гудин, не захотели встать на четвереньки.
Несмотря на показное безразличие, я был горд, что меня приняли в пионеры. Это означало повышение статуса, признание того, что я уже взрослый, что уже вырос из октябрят. Когда мы с Мишкой вышли из школы, и кто-то из старших пионеров сказал нам:
Пионеры юные ― головы чугунные.
Девки да мальчишки, какают в штанишки!
Было обидно… Ресницы слипались. Главное не проспать. Я засунул тюбик зубной пасты под мышку, чтобы согреть. Когда нужно скорее уснуть, не всегда это получается.
Глава 5
Проснулся я, когда только начинало светать, потрогал тюбик зубной пасты под мышкой ― он был тёплым. Опасаясь, что мы проспали, на цыпочках сбегал в фойе взглянуть на часы, висевшие над входной дверью. Пять часов десять минут. Время крепкого сна. Уже не беспокоясь, вернулся в палату, легонько толкнул в плечо Кузнецова.
– А я не сплю, ― хрипловато соврал он, протёр заспанные глаза, шёпотом спросил:
– Проспали?
– Нет, но нужно поторапливаться. Держи акварельную кисточку. Я для тебя тоже прихватил. Ей лучше пастой раскрашивать.
Обуваться мы не стали, надели шорты и вышли в фойе. Подойдя к двери палаты девчонок, я легонько подал её вперёд. Что-то её держало. Видимо, они ожидали наш набег и приготовились. Через щель под дверью Кузе удалось рассмотреть ножки от табуретки с той её стороны.
– Что делать будем? ― спросил он, поднявшись.
– Пойдём в окно заглянем, а там уже решим, ― предложил я.
Здания отрядов в пионерлагере на высоком фундаменте. Так просто в окно не заглянуть. С крыльца аварийного выхода, переступив через перила на выступающий фундамент у стены и продвигаясь по нему, мы добрались до первого окна палаты.
Было уже достаточно светло, и через тюль нам удалось рассмотреть ряды кроватей со спящими девчонками, а главное ― баррикаду, которую они устроили у входной двери. Ей служили две табуретки, поставленные одна на другую, а на верху ещё и швабра!
Огорчённые неудачей, мы вернулись в отряд и только вошли в фойе, как распахнулась дверь нашей палаты и нарисовалась троица:
