вдоль всей нашей границы и будем удерживать их, пока не остановим гоминьдановцев раз и навсегда. Я говорю вам всем: хватит отступать!
Пока Бо Гу говорил, Хай-у дернул Пина за штанину, велел ему отойти и, отталкиваясь от земли оставшейся ногой, придвинулся к Юн.
– Почему меня не навестила? – прошептал он.
– Ты хочешь поговорить об этом именно сейчас, когда выступают наши руководители? – спросила Юн, не отрывая взгляда от сцены.
– Я считаю, что заслужил право на ответ.
Юн кинула взгляд на Ло, и тот поменялся с ней местами.
– Здоро́во, кунфуист, как самочувствие? – спросил он.
Хай-у на него даже не посмотрел.
– Я тебя от пули закрыл, а ты? Нашла себе другого придурка, чтоб он тоже пулю себе поймал? Ни стыда у тебя, Юн Яочжун, ни совести!
Пин положил руку Хай-у на плечо:
– Слушай, давай обождем до завтра, когда все остынем.
– Послушай, твой друг дело говорит, – промолвил Ло. – Вишь, новый командующий к нам обращается, так прояви к нему хотя бы капельку уважения.
Хай-у развернул коляску и от души двинул Ло оставшейся ногой в промежность, отчего тот отлетел, наткнувшись на солдат, расположившихся позади него.
– Эй, в чем дело? – кто-то крикнул недовольным голосом. – Дайте спокойно послушать, что там говорят!
Ло встал, схватил Хай-у за грудки, отчего у того запрокинулась голова, но тут подскочила Юн и оттолкнула Ло бедром.
– Ладно, будь по-твоему, – проговорила она. Глаза девушки сверкали от ярости. – Желаешь получить от меня ответ, почему я так себя веду? Не хотела тебе говорить, но раз ты так настаиваешь, слушай. Лучше б эта пуля досталась мне. Она предназначалась мне. Ты поступил храбро, но при этом нечестно! Эгоистично! Ты поставил меня перед выбором: либо чувствовать себя обязанной, либо бессердечной. Так вот, лучше пусть я буду бессердечной, потому что лучше посвятить жизнь делу революции, чем тебе. Лучше уж я разобью сердце одному человеку, чем стану портить жизнь всем окружающим, снедая себя чувством вины. Теперь ты понимаешь, почему я так себя веду?
Хай-у закрыл лицо руками и заплакал, издавая тонкие скрипучие всхлипы, напоминавшие мышиный писк. Юн взяла себя в руки, села и сделала вид, что сосредоточена на выступлении Бо Гу. Ло резким движением оправил гимнастерку, гневно посмотрел на Пина, словно оружейник был виноват во всем случившемся, и сел на землю между Юн и Хай-у, оттолкнув бедром коляску.
Подбежал лейтенант Дао.
– В чем дело? Что происходит? – рявкнул он.
Когда никто не ответил, он посмотрел на Хай-у, а затем перевел взгляд на Юн и процедил:
– Нашли время ерундой заниматься! Пин, отвези Хай-у обратно в госпиталь.
Спуская Хай-у по лестнице, Пин размышлял, кто на самом деле прав. С одной стороны, руководство с командирами
