Татьяна глаза округлила и сочувственно взглянула на грустно обвисшую Димкину гордость. – С чего бы это? Все, как и договаривались. Ты – мне, я – тебе. Не моя вина, если ты, Димочка, за здоровьем своим не следишь. Или, это тебя Любка твоя запугала, до такой степени, что у тебя ни с кем, кроме нее, не получается. Бедный ты, бедный, бедняжечка..
– Как, это – не получается? – оскорбился Димка. – Все у меня отлично получается – и с Валькой-продавщицей, и с Маринкой-почтальоншей, и с Наташкой из бухгалтерии, и с Надюшкой .. получилось бы, если бы тебя из города в Озерки не принесло. Ведьма!
– Ты, Димочка, – ласково улыбнулась Татьяна, медленно, словно красуясь, натягивая на себя трусики и прочие предметы одежды. – язычок-то, прикуси, а не то, я тебя на все Озерки ославлю. Всем и каждому расскажу о том, что ты, милый, недееспособен. Что пушечка твоя стрелять по цели отказывается.
– Я тебе расскажу! – перепугался Димка, аж вздрогнув, представив, как над ним потешаться начнут. – Только попробуй! Я тебе такое устрою!
– Тогда, прощай, Димочка. – Татьяна, отряхнув песчинки с блузки, помахала рукой бывшему ухажеру. – Ступай домой, да больше не шали, а не то, мало ли что еще случиться может.
– А, бычок? – нахмурился Димка, чувствуя какую-то неправильность. Ему до сих пор хотелось наброситься на девушку, подмять под себя это чудесное тело и… Только вот это «и», никак не желало на Татьяну реагировать, что обламывало Димке все его желания.
– Бычок? – Татьяна удивленное лицо, словно бы первый раз услышав о каком-то бычке. – Какой еще бычок?
– Тот самый. – еще больше помрачнел Димка. – Черненький.
– А, я почем знаю? – пожала плечами девушка. – бродит где-нибудь, без пригляду. Я его подальше от полянки отвела, чтобы он за нами не подглядывал и к берёзке привязала. Ты бы, Димочка, поискал его, а то ж, сам говорил..
– Что я говорил? – Димка, полностью одетый и неудовлетворенный, раздраженно покосился на свидетельницу своего позора.
– Сам говорил – волки. Кабы чего не случилось. – и пошла прочь, отмахиваясь от комаров веточкой. Делать на берегу реки ей было больше совершенно нечего.
– Хорошо бы и Димку, следом за бычком, в реку отправить. – неожиданно подумалось Татьяне. – Что бы он там, на дне, водяному, да русалкам его, прислуживал и рта своего не открывал.
Но, спохватившись, девушка изгнала из головы жестокие, совершенно несвойственные ей, мысли – пусть живет изменщик подлый, с Любкой своей любится.
– Все равно больше у него ни с кем, кроме неё никогда ничего не получится. – захихикала Татьяна, радуясь своей маленькой мести. – Любка-разлучница мне еще спасибо сказать должна за то, что я ее семью сохранила. Да и мне ей спасибо сказать не грех – за то, что глаза открыла на всю гнилую Димкину суть. Совет им да любовь, как говорится.
А Димка еще полночи по берегу бегал, бычка разыскивал, затем, так никого и не отыскав, домой поплелся, к своей толстухе, с тоской вспоминания Татьянины стройные ножки, упругую
