выставку. Готовились к юбилею Лермонтова. Уезжали в дома отдыха. И тогда немцы напали на нас. Этих первых выстрелов мы не забудем. Штыками ощетинилась наша страна. Ненавистью переполнилось сердце каждого.
Мы не забудем и того, что было потом. Мы не забудем, как гитлеровцы разрушают наши города, убивают наших детей. Мы ничего не забудем. Мы молчим о каре – слово теперь принадлежит пушкам. Но мы знаем одно: они больше не будут спокойно спать – эсэсовские дамы. Они уже услышали первые выстрелы. В Берлине они ознакомились с голосами русских бомб. Гитлеровцы хотели уничтожить весь мир, – среди пустыни Германия будет спокойно дрыхнуть, наевшись краденым хлебом… Этому не бывать! Они уже получили, как изволит выражаться фельдфебелевская жена, «немножко войны». Они ее получат полностью, не по карточкам. Они ею насытятся. Они проклянут тот день, когда Гитлер погнал их на нашу страну.
Они шли на нас и весело пели:
Ха-ха! Ха-ха!
Это будет веселая война!
У ворот стояли эсэсовские дамы – супруги обер-лейтенантов и невесты унтер-палачей. Эти фрау и фрейлейн подхватывали:
Ха-ха! Ха-ха!
Веселая война!
Теперь Елена Энцлейг пишет унтер-офицеру Фрицу Вальтеру из Кранценгена в Восточной Пруссии:
«Я была на вокзале. Это был бесконечно длинный поезд. Я едва могла смотреть на несчастных. Это ужасно! Среди них еще совсем молодые. В большинстве ранения в руки и в голову. Я не могу теперь развернуть газеты – они полны объявлениями об убитых на русском фронте».
Они больше не поют. Они теперь видят, что такое «веселая война». Эта война придет к ним. Они не спрячутся от нее ни в какие подвалы.
Они начали. Мы кончим.
27 августа 1941
На запятках
Это было в Риме. К автомобилю подошел немецкий полковник. Итальянский генерал Макарио бросился к машине и услужливо открыл дверцу. Наверно, генерал пожалел, что перед ним автомобиль, а не экипаж – ему захотелось встать на запятки…
Пословица говорит: «Куда барин, туда и дворня». Хорошо было лакеям, пока Гитлер разъезжал по курортам. Петушком проследовал Муссолини в Ментону. Хорти любезно заглянул в Югославию. Это были пикники. Но вот сумасбродный барин собрался в Москву, и злосчастная дворня кряхтит.
В газетах лакеи именуются «союзниками». У Гитлера много челяди: титулованные дворецкие, лакеи с аттестатами с последнего места. Здесь и «потомок Юлия Цезаря», битый Муссолини, и регент Хорти, и уголовник Павелич, и опереточный генерал Антонеску.
Немцы души не чают в своих «союзниках».
Итальянцы? «Макаронщики». «Победители при Капоретто». «Чемпионы бега». «Газели с петушиными перьями». «Чистильщики сапог».
Венгры? «Пьянчужки». «Гусары на волах». «Цыгане». «Конокрады». «Тухлый гуляш».
Румыны? «Кочубы». «Мамалыжники». «Альфонсы». «Мародеры». «Хабарники».
Словаки?
