взгляд становился пустым и отсутствующим, говорил окружающим либо о том, что он либо погружался в модули локальной нейросети, либо попросту дремал. Но любой из тех, кто его знал, смело поставил бы на первое.
Марк Ричардс был очень энергичным деловым молодым человеком. Мужчине было около тридцати, подтянут, спортивно сложен, с длинными, зачесанными назад темными волосами и резкими скулами на лице. Особенно неизгладимое впечатление у новых знакомых всегда оставляли его глаза: темные, глубокие. Они выдавали живой ум своего владельца и порывистый характер, излучая кипучую энергию, которая рвалась наружу. Завершали этот портрет ухоженные руки с длинными худыми пальцами и металлическим перстнем, украшенным лаконичной монограммой в виде буквы “N” на безымянном пальце левой руки.
Стороннему наблюдателю текущее собрание показалось бы чрезвычайно пёстрым. В этом на редкость, даже для Эм ай ти, просторном зале собралось несколько десятков весьма узких специалистов. Каким образом они могли находить друг с другом общий язык, для Марка оставалось загадкой. Основная речь шла о многомерных пространствах, и спикер увлеченно рассуждал о современных аспектах разрешения проблемы Келлера, активно дополняя свою речь виртуальными моделями и динамическими построениями, что несколько разбавляло сухой язык цифр.
На это собрание Марк пришел с конкретной целью. Невзирая на весьма отдаленный интерес к многомерным пространствам, ведь область его исследований была несколько иной, сегодня он имел перед собой вполне конкретную задачу. Официально он искал весьма специфического специалиста, который смог бы сделать необходимые выкладки, с которыми работала группа Марка, и такой специалист здесь был. Она сидела буквально напротив спикера и, судя по всему, находилась в похожем с Марком состоянии духа. По крайней мере, последний пассаж выступающего, пытавшегося разрядить обстановку шуткой, породившей в аудитории легкий шумный вздох и смешки, оставила ее полностью равнодушной.
Зал не представлял из себя ничего примечательного. На проекционных стенах сегодня, по странной прихоти организаторов, стояли, судя по всему, Гималаи. Вид с высоты нескольких километров, видимо, должен был подчеркнуть амбициозность задачи, стоящей перед учеными, но делал, скорее, совсем иное. Лично для Марка этот пейзаж стал олицетворением некоторого абсурда ситуации, особенно в свете тех знаний, которые были доступны ему в текущий момент. Он отлично понимал, сколь ничтожным был действительный вклад этого круга исследователей в ту область знания, которую они представляли сегодня. Человек фактически уже утратил свой статус единственного разумного вида, и его вклад в развитие фундаментального научного знания становился все менее и менее значимым на фоне существования “созданий”, появившихся на свет всего десятилетие назад. Да уж если на то пошло, понятие “наука” было совершенно неприменимо к тому, что делали даже на своем уровне
