она не сбежала.
– Скажи ей, что я забыл взять с собой чек на поездку в Барселону, но я переведу деньги вместе с алиментами в конце месяца.
Фрэнк собирался спросить Макса, о чем речь, когда к двери подошла Майя в спортивных штанах, уггах и с внушительным слоем макияжа под занавеской длинных прямых волос. Она спустилась по ступенькам и села в машину. Фрэнк почувствовал мгновенное облегчение: Майя, может, и не остановилась, чтобы попрощаться с ним, но и не поздоровалась со своим отцом. Обмен закончился, и мужчины разошлись.
В четверть пятого Фрэнк наконец добрался до своего кабинета-сарая, впервые за день. У него был список коммерческих продюсеров и руководителей с телевидения, которым следовало отправить письмо с предложением выпить кофе. Если появится какая-нибудь работа, он хотел быть уверен, что его имя придет им на ум. За дверью раздался шум. Громким шепотом Джимми позвал: «Папа?» Задребезжала дверная ручка. Он услышал, как Джорджия сказала: «Нет-нет-нет».
– Не входи, если не истекаешь кровью.
Шум прекратился, и после нескольких лихорадочных перешептываний он услышал топот маленьких ног. Отсутствие Лиззи беспокоило его, но потом он вспомнил, что сегодня среда. Лиззи вела детский театральный класс в общественном центре по средам и четвергам: ради карманных денег и душевного здоровья, по ее словам. Он составил электронное письмо, стараясь, чтобы оно излучало энтузиазм, оптимизм и готовность к работе.
Как только Фрэнк вошел в дом через заднюю дверь, к нему подступилась Джорджия:
– Джимми плачет.
Он обнаружил Джимми в ванной: тот держал охапку окровавленной туалетной бумаги у колена, на лице следы засохших слез.
– Джек столкнул его с верхнего яруса, – сказала Джорджия.
– Ему не следовало этого делать.
– Потом он велел мне заткнуться на х…, – сказал Джимми.
– Тебе следовало прийти ко мне, – сказал Фрэнк.
– Я так и сделал! – Джимми снова начал икать. Его нижняя губа задрожала.
– Мне жаль, Джимми. Все еще болит?
Джимми кивнул.
– Если больно, можно поплакать. – Фрэнк посадил его к себе на колени.
– Я слишком взрослый, чтобы плакать.
– Нельзя быть слишком взрослым для плача. Мне самому иногда хочется сильно расплакаться. – Фрэнк злился на себя за то, что прогнал Джимми, когда ему было больно, злился на Джека за то, что тот стал причиной падения, злился на Майю за то, что она была стервой, и беспокоился насчет Лиззи. Он сожалел обо всем.
– Я голоден и хочу к маме.
– Я тоже, – сказал Фрэнк, – пойдем за картошкой.
– Опять! – Джимми вскочил с колен. – Скажу Джеку.
Фрэнк надеялся, что Джек сможет оценить способности Джимми к прощению.
Когда Лиззи наконец вернулась домой, спустя долгое время после того, как картошка была
