женщины на фото в газетах с кричащими заголовками: «Утопленницу вынесло течением на берег». Ракушки и водоросли в мокрых прядях волос и навсегда закрытые глаза. Все это сопровождалось диким эхом моего крика, повторяющего: «верни! Верни мне ее! Верни!»
Верни, чтобы она ответила за свой проступок… А теперь верни, чтобы я вымолил прощение.
Выбежал на перекресток, ни одной машины, которая могла бы меня переехать вдоль и поперек, чтобы усмирить, выбить боль из груди. Стал звонить телефон. Бабушка, мама, Костя – младший брат… Вера и Майя супруги любимых братьев. Если позвонит и отец, то очевидно – я ничтожество, не подозревающее ничего. Швырнул телефон об асфальт, он с таким треском раскололся на тысячи кусочков… Направился в сторону остановки. Сидел на скамейке, зажав виски большими пальцами, но разум будто сотрясался. Хотел умереть…
Набежавшую тревогу и желание уничтожить свое существование, разрушил подъехавший, пыхтящий синий автобус, который не собирался долго стоять. Тут же вбежал внутрь, увидев на лобовом стекле табличку с маршрутом, где вычитал название остановки, которая манила меня в эту минуту «Центральное Северное Кладбище».
Спустя еще тридцать минут, уже в седьмом часу утра автобус высадил меня у ворот кладбища. Место, которое пугало и отталкивало всегда. Я думал, что буду всегда вечен и родные мои никогда не уйдут. Ушла только она, карма настигла – она ведь предательница, думал я. А вот и нет. Судьба диктует новую главу.
У низеньких ворот сидела неопрятно одетая бабка в полосатом халате и в заляпанных, явно, не вчерашней слякотью калошами. Подол халата, да и фартук тоже были в грязи. Она торговала искусственными цветами, венками и черными лентами. Я подошел, искоса взглянул на нее.
– Дайте, какие-нибудь цветы?
– Выбирай.
Схватил пучок пионов, повертел в руке и швырнул на самодельный прилавок из коробок, накрытый застиранной белой скатертью.
– Все не то! – прикрикнул и направился в сторону ворот.
– А ну вон пошел, болезный, – выпалила она вслед, разгневанная таким неуважением.
По уже забытым тропам кинулся искать могилу Алисы, скорее всего она заросла плющом. Либо ее сравняли с землей, а на молодом невинном теле, захоронили старенькую бабульку. Ведь она была сиротой.
Помню дуб и три абсолютно похожие друг на друга березы. Кладбище уже не то, что раньше. Вместо крестов, огромные гранитные или мраморные плиты, стоящие в ряды.
Бежал, осматривался, ничего не помню. Количество народу шло по нарастающей. Не понимал, с чего они стремятся в такую рань к покойникам? Вряд ли у них такой же повод, как у меня.
Слева от одной из троп заметил три близко стоящие березы, а рядом спиленный пенек, видимо от дуба. Замедлил шаг, подошел к могилам, вчитывался в фамилии. Нет моей Алисы. Нет.
Толпа людей с инвентарем и букетами цветов увеличивалась.
– Что сегодня за день? – уточнил я у молодой супружеской пары, идущей мне навстречу.
