style="font-size:15px;"> Никогда еще жизнь не представлялась мне такой удивительной и увлекательной, но казалось, именно этой жизни я всегда ждала, и я была счастлива теперь.
Однажды Виктор напросился ко мне в гости, долго глядел на голые кусты смородины и наконец спросил, а есть ли у меня здесь цветы. Я ответила, что да, есть, маргаритки. А он сказал, что у его матери на даче полным-полно тюльпанов, и если я хочу, он привезет луковиц, и мы вместе посадим, будут цвести…
На дорогах царила обычная для этого времени невнятица, близился двадцать четвертый мой день рожденья. Мы с Виктором договорились в этот день пойти в кино, а потом в ресторан, и я, даже несмотря на полное отсутствие опыта, из многозначительных взглядов и нежных его намеков понимала, что речь пойдет о Маленьком Золотом Колечке, Колечке, за которое я бы отдала полсвета, а, впрочем, весь свет, поскольку, признаться, не очень-то я им и дорожила, да и зачем этот свет был мне нужен без моего любимого.
Виктор в некоторых вопросах был удивительно старомоден, он ничего от меня не требовал и ни к чему не принуждал. Те два или три поцелуя, что у нас были, по нежной своей осторожности, даже робости я ни с чем не смогла бы сравнить.
К пятому марта я сходила в парикмахерскую, выстирала и отгладила лучшее свое платье, полчаса потратила на макияж (наверное, он получился совсем смешным и неумелым, но я старалась). Сегодня я очень хотела быть красивой, красивой для Виктора, потому что он был самым удивительным человеком…
…Ишь вырядилась-то, как на свадьбу, стрекоза, ворчливо одобряя мою внешность, сказала тетя Маша. Вы и вправду так думаете, расцветая от радости, ответила я…
Часы тянулись томительно медленно, вопреки обыкновению в обед Виктор мне не позвонил. Но именно в этом я не нашла ничего страшного, ведь мы должны были встретиться после…
Один билет на премьеру был у меня, другой – у него. Два билета на соседние места, два любящих человечка… К началу фильма он в кинотеатр не пришел. Не появился и к концу, когда пошли титры, и народ стал подниматься с кресел – довольный и равнодушный к моему несчастью, живо обсуждающий перипетии сюжета, кино у нас любили всегда.
Я же не смотрела на экран, кажется, вообще, мне были смешны и непонятны происходившие там события, а на свободное викторово место сел толстый мужик с текущим прямо на брюки мороженым.
Вся моя душа рвалась из кинотеатра сумасшедшей тоской, все, что могло во мне болеть – болело, все, что способно было ненавидеть – ненавидело, но я досидела до конца сеанса и даже, кажется, не умерла… Не знаю, про что, о чем был фильм, за два часа запомнилось лишь имя стервозной героини – Лайза, – но, кажется, была картина неплохой, потому что зал то и дело взрывался слезами и хохотом, как если бы был он один организм.
Я вышла последней, на улице озлобленно трепал деревья и людей ветер, холод пробирал меня до костей, и недобро глядели далекие звезды. Яркая, в алой дымке луна готовилась сопровождать меня в любой
