врача, – сказал Вегард и перекинул Дакину мешок с мясом. Монах поймал его, но пошатнулся.
– Тебя ранили? – Кажется, Ариан задался этим вопросом впервые за день.
– Пара ожогов, – отмахнулся Вегард. – У Клаудии всё серьёзнее, нужны лекарства. У Казимиры сломаны рёбра и надо проверить руку. Твоя ладонь выглядит паршиво.
– Дакин? – Каз повернулась к нему. Монах ни на что не жаловался, но морщился от каждого движения.
– В норме.
– И хочет того светлейший или нет, – Клаудия впервые за день заговорила со всеми, – нам нужен другой автомобиль.
Ела она мало; дала Вегу обработать её порезы и ожоги и последние пару часов возвращалась в норму – щурилась с презрением на любое неугодное слово, поджимала губы и закатывала глаза. Казимира вот-вот ждала очередной тирады.
Ариан упёрся плечом в ствол дерева и сложил губы трубочкой. Так измотался, что даже не спорил.
Собрали вещи, затушили костёр, проверили топливо. Сумерки и свет редких фонарей позволили Казимире самой сесть на мотоцикл. Она чувствовала себя предательницей: сначала пустила за руль чужака, а теперь вернулась как ни в чём не бывало. Прости, малыш, но ещё одну аварию мы оба не перенесём.
– С твоими рёбрами лучше посидеть в машине, – сказал Вегард, подходя к ней.
– С моими рёбрами всё в порядке. – Казимира потянулась к рулю, но вздрогнула и чуть не зашипела. Только бы без внутреннего кровотечения.
– Ага, я вижу. Не глупи.
– Всё в порядке.
– Каз.
– Вег.
– Слезай.
Клаудия открыла дверцу машины и рявкнула:
– Она большая, хоть и непроходимо глупая девочка! Пусть делает, что хочет!
Впервые Казимира испытала благодарность к старой карге и нацепила солнцезащитные очки. В темноте от них не было толку, но жест так и напрашивался. Вег чуть сощурился и махнул на Каз рукой – ещё нянчиться с тобой.
Вегард завёл драндулет, и округу оглушил рёв мотора. На последнем издыхании, Клаудия права: надо срочно менять. До города бы доползти.
Мотоцикл отъехал первым. Вегард проследил взглядом. Уверен, она снова дёрнулась от боли. Вот дура упрямая.
В спинку его кресла вцепились чьи-то пальцы.
– Хватит уже, – прошипел голос Клаудии поблизости. – Мы здесь по делу. Не отвлекайся.
11
«В других деревнях верят, что Алга умирает не для блага гастинцев, а ради любимой жены Алаян. Алаян не может оставлять своё подземное царство без присмотра и чахнет там одна. Тогда ей на замену приходит Алга, чтобы богиня увидела солнечный свет.
На востоке же нам рассказали другую версию – будто бы каждый год Алга умирает, чтобы напитать землю, вобрать в себя все болезни и гниль. Чтобы у гастинцев были лучшие урожаи, чтобы реки были полноводны, чтобы скот был здоров.
А
