она была грустнее и молчаливее обычного. Я не понимала, что с ней происходит.
– А мне кажется, – всё не унимался отец, – что дом, в котором ты вырос, не может стать чужим.
– Я везде уже как дома и везде уже чужая, – снимая одной рукой кофту с другой руки, шепнула в ответ Ирма.
– О чём шепчетесь? – громогласно выпалил Святослав. Он ввалился в дом с всё тем же огромным букетом жёлтых роз. – Не обо мне ли разговор?
– Можно подумать, что все только о тебе и говорят, – не удержалась я.
– Святослав, помоги Ирме снять кофту и разуться, – мама стояла на пороге и ждала, когда она сможет тоже войти в дом. Прихожая была довольно узкая.
– Сейчас, только букет в воду поставлю.
Святослав перешагнул через мучающуюся снять кофту Ирму и прошёл в ванную, где стояло ведро с водой для этого ужасного букета.
– Тебе букет важнее жены! Будто ты его себе купил, – сказал папа и помог Ирме, наконец-то, снять зацепившийся за бинты на левой оперированной руке рукав кофты.
– Ой, ну что вы такое говорите, – раздражённо усмехнулся Святослав.
Он впихнул букет в ведро и, поставив букет посреди гостиной, отошёл на пару шагов, чтоб полюбоваться на своё творение.
– Красота! Молодец я! – гладя себя по животу и слащено улыбаясь, сказал он.
– Папоська, ты молодец! – Варька вскочила ему на Руки.
В это время мы все уже входили в комнату, посреди которой стояло ведро с цветами. Молча, мы смотрели на этот букет: в огромной зале букет жёлтых роз казался не таким уж большим, но ещё более жёлтым, чем был на самом деле.
– Убери его, – садясь в кресло и прикрыв глаза, сказала Ирма.
Я взяла ведро с цветами и, пока Святослав не стал перечить, вынесла его на балкон.
– Святослав, помоги мне откупорить бутылку вина, – донёсся из кухни голос отца. Святослав вышел из залы, Варька побежала за ним. Я села возле Ирмы на локоток кресла, взяла её за руку. Она не реагировала и, закрыв глаза, осталась неподвижной.
– Отдыхай, мы пока стол накроем.
Я вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь и оставив Ирму одну.
– Ну, ты же сама во всём виновата?!
– Ты обещал, что такого больше не будет.
Я открыла дверь в залу. Ирма по-прежнему сидела в кресле, низко отпустив правую руку, а левая, вся в бинтах, висела в платке. Святослав сидел перед ней на коленях. Такая картина, по идее, должна была порадовать меня, но вдруг возникшая тишина поразила меня как гром с молнией. О чём они говорили? В чем именно виновата Ирма? Почему Святослав обещал ей, что такого больше не будет? И что именно «такое» произошло?
Почему-то мне казалось, что я услышала что-то ужасное, страшное, как будто передо мной открыли маленькую часть неведомой мне информации, тайны.
– Мама зовёт всех к столу.
Я вышла из комнаты в полном недоумении. Недоговорённость, которая царила в нашем доме, начинала меня раздражать.
