всему нашему народу.
На следующее утро Потиций отправился навестить старых друзей. Несмотря на их трофейное богатство, близнецы по-прежнему жили в хижине свинопаса на Палатине. Поднимаясь по Какусовым ступеням и вознося молитву Геркулесу рядом с заваленной пещерой, Потиций купался в детских воспоминаниях. Добравшись до вершины, он вступил под смоковницу. В тени раскидистой кроны было так сумрачно, что поначалу он даже не разглядел сидевших под деревом людей, зато расслышал шепот.
– Ну что, видишь? Я же говорил, что он вернулся. И важничает еще больше, чем раньше, – ты только посмотри на его диковинную шляпу.
Когда глаза Потиция приноровились к темноте, он понял, что шепоток принадлежал не кому-то из близнецов, а его родичу Пинарию.
Ромул подскочил. За прошедшее время он отрастил густую бороду и здорово раздался в плечах, но сохранил ту же мальчишескую улыбку. При виде диковинного для здешних мест наряда Потиция он изобразил изумление, выгнул бровь и, указав на коническую шляпу, поднял большой палец. Потиций в ответ поступил так же: поднял бровь и указал на венчавшую чело Ромула корону. После этого оба расхохотались.
Рем медленно поднялся на ноги, слабо улыбнулся, прихрамывая, подошел к Потицию и заключил его в объятия.
Пинарий, напротив, скрестил руки на груди и, смерив новоявленного гаруспика ироническим взглядом, промолвил:
– Хорошо, что ты вернулся, братец. Надеюсь, тебя выучили как следует?
– Да уж не беспокойся. Правда, сначала наставникам пришлось вбивать мне в голову этрусский, чтобы я мог их понимать, а потом все остальное.
– Да, видать, твои учителя были молодцы. А вот в наших краях в это время учили другому – например, как сбросить царя и забрать его корону!
– Да, отец рассказал мне. Я благодарю Геркулеса, что ты остался в живых, Рем.
– Геркулес, может, мне и помог, но горло этого подонка Амулия перерезал не кто иной, как мой брат.
Ромул улыбнулся:
– Да, мы как раз обсуждали это с Пинарием.
Пинарий настороженно посмотрел на Потиция:
– Может быть, мне лучше уйти сейчас, и мы продолжим наш разговор потом?
– В этом нет нужды! Пусть и Потиций поучаствует в обсуждении.
– А ты уверен, что это хорошая идея?
Взгляд его родича был настолько холодным, что Потиций собрался уходить, но Рем удержал его за руку.
– Останься, Потиций. Нам нужен твой совет.
Все четверо расположились в тени фигового дерева, и Ромул продолжил прерванный разговор:
– Вот в чем проблема: есть такие, кто объявляет все, сделанное нами в Альбе, неправомерным. Они называют казнь Амулия простым убийством, а захват его сокровищ – ограблением. И не думай, будто нам наплевать на это. Мы понимаем, что если люди будут считать нас преступниками, то это
