как у телефона, чтобы слушать музыку. Только мне было не до музыки – мне бы понять, что говорят люди. Этому надо было учиться. Вот поэтому мы с мамой приехали в Москву. Там учат!
И вот я на занятии складываю пирамидку, кручу юлу… Вдруг чувствую сильный жар в голове. Становится тяжело дышать. Мама испуганно трогает мой лоб и бледнеет. У меня высокая температура! В комнату входят люди в белых одеждах, забирают нас с мамой и ведут в белую машину с красным крестом. Мне страшно. Ничего не понимаю. Мы долго едем. «Белые» люди уводят меня от мамы. Я остаюсь у какой-то тёти на руках. Мне трудно дышать, не хватает воздуха. Что было потом, я уже не помню…
Просыпаюсь на огромной металлической кровати. Боюсь спускаться с неё. Вижу: рядом плачет малыш. Малыша успокаивает его мама. Я не знала тогда и не поняла, что попала в больницу. И раньше было не так, как сейчас, по-другому. Перевожу взгляд на зелёную стену. На ней – симпатичные зверушки. Думаю: почему я одна, без мамы? Вот кто-то берёт меня за руку, ведёт в огромный зал. Там все едят. Меня сажают за стол. Я не хочу есть, ищу глазами: где мама? Вдруг вижу окно в стене, куда все подходят и что-то берут. Может быть, там мама? Бегу туда. Увы! Её там нет. Но я терпеливо стою здесь каждый день и жду. Может, мама придёт сюда?
Ко мне подходят какие-то тёти с добрыми глазами. С жалостью спрашивают:
– Как тебя зовут?
Я молчу. Я их не понимаю: не знаю ещё ни одного слова. Не знаю, как меня зовут. Не знаю, что в холодильнике лежат пакеты с фруктами для меня. Никто их не даёт мне. И так целый месяц! Мне колют уколы по четыре раза в день. Я почти не ем. Плохо сплю. Много думаю. Не могу кричать, и что кричать – тоже не знаю.
Наконец меня уводят туда, где я увидела маму. Я тихо подошла и прижалась к ней. Какое это счастье!
После больницы я быстро поправилась. В Москве мы были долго. Как-то гуляем по Красной площади. Я держусь за её руку. Смотрю смену часовых у мавзолея. Жду, когда на курантах большая стрелка остановится в самой верхней точке. Потом мне захотелось поближе рассмотреть высоких часовых. Я протиснулась через большую толпу к ограде. Внимательно слежу, как часовые вскидывают ружья, поворачиваются, печатают шаг и уходят в ворота… Поворачиваюсь к маме. Вижу вокруг только незнакомые лица. Где мама? Меня охватывает страх – верчу голову туда-сюда, ищу маму. Оказывается, она тоже ищет меня. Мы искали друг друга десять минут. Это было очень долго и страшно. С тех пор ношу в кармашке записку. Мама вечером написала её. Там мои имя, фамилия, адрес и номер телефона. Потому что я ещё НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, как меня зовут. А зовут меня МАША!
БУБНОВА ОЛЬГА
Дочь о маме
В детстве мы особо не переживали из-за того, что мама – глухая. Это воспринималось как должное, мы ведь и не представляли, как может быть по-другому. И мамина глухота не мешала ей нас воспитывать. У нас было нормальное счастливое детство. Я помню, как мы с мамой и сёстрами рисовали,
