отчетливо проступало оставленное для нее послание: «Скучала?».
Яна стремительно преодолела общий коридор и заперлась в своей комнате. Первой мыслью было достать телефон и позвонить Марку, но она быстро отказалась от этой идеи. Если уж решила сохранять дистанцию, то должна делать это в любой, даже чрезвычайной ситуации. Вместо этого она направилась к письменному столу, в ящике которого хранились свечи и благовонии, оставшиеся с тех пор, как она с их помощью думала изгнать дух девушки-самоубийцы, обитавший в ее комнате. Теперь Яна знала, что ни свечи, ни кристаллы, ни какие бы то ни было магические артефакты не способны избавить от призраков, но сейчас ее это мало волновало. Она достала скрученный пучок полыни и подожгла. Следом за ним на специальном металлическом подносе появились свечи разных форм, цветов и размеров. Немного поразмыслив, она добавила еще и сандаловую палочку – лишним не будет. Комната моментально наполнилась смесью тяжелых запахов, от которых тут же закружилась голова, и Яна, чтобы не потерять сознание, тяжело опустилась на кровать. Когда она снова открыла глаза за окном уже было серое дождливое утро.
С наступлением нового дня безрассудность ее поступка предстала перед Яной со всей очевидностью: она уснула, оставив на столе горящие свечи, курящиеся благовонии и тлеющие скрутки сушеных трав. К счастью, на этот раз все обошлось, но она могла устроить пожар, подвергла опасности не только себя, но и всех жильцов дома. Проклиная себя за глупость, она подошла к столу, чтобы выбросить огарки свечей и с удивлением обнаружила, что воск едва оплавился, а пучок полыни лишь слегка обуглился по краю. Она с недоумением перебирала предметы на подносе, гадая, как могло случиться, что все они погасли, едва она провалилась в забытье. Единственный ответ, который приходил ей на ум, Яне совсем не нравился, потому что означал только одно – ночью кто-то побывал в ее комнате.
Она бросила испуганный взгляд на дверь. Заперта. Ключ был только у нее и у хозяина комнаты, но, насколько она знала, Павел сейчас в отъезде, да и не стал бы он вламываться к ней среди ночи. Внезапно Яне стало страшно. За запертой дверью раздавались привычные звуки: торопливые шаги, шкворчание яичницы на старой тефлоновой сковороде – ежедневный завтрак соседей из комнаты напротив, шум воды в душевой, недовольное бормотание ребенка, который снова не хотел идти в школу, – все, как обычно, но вместе с тем как будто бы иначе. Яна окинула внимательным взглядом свою комнату – все вещи на своих местах, ничего не изменилось, кроме атмосферы. Воздух в комнате стал тяжелым, спертым, с трудом просачивался в легкие, не насыщая кислородом, а, напротив, словно отравляя каждую клеточку ее тела.
Яна рывком распахнула окно и высунулась на улицу, жадно вдыхая сырой московский воздух. Стояла так, пока голова не перестала кружиться, а руки не начало покалывать от холода. Все в порядке, она сама себя накручивает. Надышалась ночью благовониями, вот и мерещится всякое. Наверняка сама же встала и погасила свечи, просто не помнит этого. В последнее время с ней столько
