чертяка. Смотрелось немного жутковато. – Такой ты мне больше нравишься. Блистать так блистать! Гулять так гулять! Пусть все от зависти лопнут при виде моей Машки!
К тому времени, как вернулась Татьяна, я уже была эталоном самообладания. Чет исчез, заявив, что желает проинспектировать главный храм Московии, в котором и должно было состояться столь знаменательное событие, как свадьба могущественного колдуна и пустышки.
– Все, пора, моя голубка, – соловьем пропела Татьяна. – Ах, как же ты хороша! – восхитилась, заставив меня удивиться. Но потом все снова вернулось на круги своя. Наморщив нос, она сварливо заметила: – Хотя в другом платье было бы еще лучше. Если бы князь его не испортил…
– Хвала Многоликому, что испортил.
Хмыкнув, Татьяна приблизилась ко мне и стала поправлять фату, стараясь замаскировать ею глубокий вырез подвенечного наряда.
– Давай-ка прикроем эту срамоту…
М?
– Вы хотели сказать – красоту, тетя? – переспросила я, елейно улыбаясь, хотя очень хотелось ударить ее по рукам, чтобы перестала мять Софьин брачный наряд. – Уж на что-на что, а на красивую грудь в моем случае природа не поскупилась. Чего нельзя сказать о других, – многозначительно покосилась на ровную, как поверхность стола, грудь приживалки.
Где-то позади тихонько прыснула Беляна.
Командирша же, вспыхнув, убрала руки, не забыв мстительно дернуть за ажурное кружево, обрамлявшее фату, искусной вязью стекавшее по моим плечам.
– Грубиянка!
– Вы что-то говорили про «пора», – напомнила ей, решив, что, если задержусь в этой комнате еще хотя бы на минуту, снова начну рефлексировать и волноваться. Или, как вариант, брошу подушку уже в Татьяну.
А нам это не надо.
Лицемерка открыла рот, явно собираясь огрызнуться, или упрекнуть в неблагодарности, или в очередной раз обвинить в грубости, но тут в дверях показался его сиятельство. Удостоив меня почти теплым взглядом, нетерпеливо бросил:
– Ну что же вы тут застряли? Императорская стража ждет! Такая честь! Поехали уже! – Раздраженно зыркнул на Татьяну, после чего вернул взгляд на меня. – Софья, ты… Ты очень похожа на мать.
И отвернувшись, зашагал прочь.
И что это такое было? Комплимент и проявление хоть какой-то отеческой привязанности? Долго же пришлось ждать.
Императорская стража? Кто бы сомневался, что меня под конвоем к алтарю повезут!
Провожали меня всем домом, словно я не замуж собиралась, а на войну. Хотя, если вспомнить, кто у Воронцова в ближайших родственниках, то можно сказать, что и на войну.
Служанки растроганно вздыхали и все тихонько шептались, Беляна так вообще уже вовсю шмыгала носом. Видать, у меня нахваталась. Да и князь продолжал дарить мне непривычно теплые взгляды.
– Надеюсь, у тебя все сложится, Софья, – сказал он, когда я, едва не запутавшись в пышных юбках, с горем пополам все-таки забралась в экипаж.
Следом нужно было забрать в него шлейф и фату, которую
