размахом и комфортом. Многое бы там казалось невозможным, если бы не было естественным. Именно тогда были созданы первые Мосты, Лифты и многое другое, исследованы Лабиринты Времени и самые дальние и таинственные окраины.
Благостный баланс, созданный Теей, всё же нарушался время от Времени. Угроза приходила, вторгаясь внезапно рваной чёрной молнией в пространство Версы. Она являлась будто из ниоткуда и раздирала всё сотворённое совершенство. Тогда стонали созвездия, и рыдали небеса, обрушиваясь тоннами воды на мирные островки жизни. С каждым вторжением молнии в сердца Разумных проникала тьма и пороки, словно молнии поражали их самую сущность.
Те немногие, кто видел молнию своими глазами, прекращали своё бытие и исчезали, буквально тая на глазах. Свидетели утверждали, что сведения о них неведомым образом исчезали из древних реестров; пустые строки зияли в таких архивных списках, и от них веяло ужасом, как от склепа. Необъяснимые явления рождали слухи и сеяли страх, и с каждым пропавшим он расползался по Вселенной, как смертная тень.
Перемены пришли во всё творение, созданное Теей. Мрачные тени завладевали пространством и Временем, оскверняли некогда чистые места и помыслы, сводили с ума. Разрушались связи между галактиками, целые звёздные системы пропадали во временных петлях. Корабли улетали и не возвращались…
Живые существа, как и природа, испытывали чудовищное вторжение чуждой воли, и ей невозможно было противостоять… (здесь летопись написана неразборчиво) … Когда драконы объявили войну, начался повсеместный хаос, ибо самые великие и могущественные из них начали пожирать пламя звезд, и само пространство пошатнулось.
Стремясь предотвратить крах творения, Теа превратила гигантских драконов в тёмные субстанции, называемые чёрными дырами, и поместила их в отдаленные участки Версы, где их страсть была бы не столь разрушительной. Твари поменьше, летающие и не только, стали небесными объектами разной величины и силы. Так была частично восстановлена нарушенная гармония.
Разумное творение возликовало, видя справедливое возмездие, но радость эта была слишком неистовой и злосердечной. Не сожалели Разумные о потерянных и превращённых, торжествуя в скоротечном, временном благополучии.
Жестокая кара ожидала немилостивых, и вскоре зараза гнева и превозношения охватила некогда цветущую Вселенную. Духи небес с сожалением взирали на распри и войны, на прогрессирующее в галактиках безумие…
И тогда Державная Тея заключила всё во тьму, приглушив свет и сияние, дающие жизнь во всех уголках Её владений. Пучина отчаяния и упадка охватила Версу.
И по сей день всё запечатано во мраке, оставаясь в забвении… пока… до Времени…» …
«Звёздный купол дрогнул и погас,
Ночи вечной сумрак опустился.
Тихий сон огней не прекратился…
Сколько их в забвении сейчас?..»
Старшая Летопись, раннее Версианское время
Йон боролся со сном, сидя за штурвалом. Автопилот работал безотказно, но на особо трудных переходах он предпочитал быть бдительным и перепроверять детали маршрута, чтобы не сгинуть в никуда вместе с кораблем. «Было бы неимоверно жаль друга» … – подумал он. Конечно, старина был прилично потрепан и предательски скрипел на гипербросках, но всё же Рони (таким было имя корабля) верно служил ему многие десятилетия и был послушен, несмотря на всегда имеющееся личное мнение. За долгую службу Рони, всей сверхэлектронной сущностью преданный Йону, научился помалкивать и не встревать, если хозяин того не приветствовал. К тому же, ему было всегда гораздо приятнее погружаться в прелести бортовой библиотеки, изучать манускрипты и смаковать древние, певуче-забытые языки.
Особое наслаждение Рони испытывал, заполняя бортовой журнал. Имея особо развитую интуицию и прекрасное воображение, свойственные самым древним кораблям с естественным интеллектом, он художественно обрисовывал ежедневные путешествия и не скупился на прикрасы. Рони описывал ежедневные, годами отшлифованные и поэтому весьма прозаические действия капитана Йона как шаги, ведущие к стабильности почти вселенского и общеисторического масштаба.
Йон был, в литературном отражении Рони, и «великолепным механиком, осенённым звёздными бризами», и «первоклассным небесным охотником среди лучших навигаторов аргантов». Находились среди сочинений Рони и такие говорящие зарисовки: «недюжинный ум под выгоревшей шапчонкой, упрямые мышцы в линялой тунике и невероятные светлые глаза».
Как видим, корабль не был лишен романтизма, и это выгодно отличало его от «неграмотного железа», заполнившего рынки в Галактике Девы. Особенное наслаждение Рони испытывал от мысли, что хозяин невероятно ценит его. Всякий раз, выручая какие-то средства на выловленное или приобретённое в Глубинах (так называли глубокий космос его завсегдатаи), Йон покупал что-нибудь полезное для поддержания и оснащения
