в свободное время. Сидеть на скале над ними и смотреть на море, облака и лучи солнца. Всё это постоянно менялось. То они хмурились друг на друга, и серый цвет перетекал с неба на землю. То вдруг в этом панцире непонимания проскакивал всего один луч света, вырвавшийся из облаков, и всё становилось иначе. Острым рапирным ударом он пронизывал серый страх, и уже волны разбегались по океану, унося с собой в вечность и морские глубины солнечное свечение.
В его лучах в середине лета наступила сказочная неделя тепла, единственная за весь год. Незаходящее солнце плавно парило над волнами северного моря, забиралось на сопки полуострова и вновь уходило в сторону океана. Оно меняло цвет от бледно-жёлтого до оранжевого и даже малинового, и в каждом миге было столько теплоты, доверия и вечной силы, что их хватало земле на целый год.
В это время зацвёл иван-чай. Подъёмы сопок и впадины болот покрылись лиловыми и пурпурными цветами. Их яркие вспышки на фоне скупых северных красок казались чудом, в которое никто не верил, но оно наступило тихо и спокойно, как и подобает настоящему чуду.
Под стать краскам был воздух – всегда лёгкий и свежий, казавшийся таким прозрачным, что его можно было разглядывать до самого горизонта. В нём смешивались мимолётные, словно духи, робкие запахи не верящей в долгое лето тундры и солёное дыхание близкого моря. А ты стоял посреди этого бескрайнего простора, и дышал полной грудью, и пил этот воздух, словно чистую, чуть сладковатую воду.
Мне нравилось, что на полуострове не надо продираться через кусты и поваленные деревья и можно идти по сопкам хоть до горизонта. Ты видел свой путь на несколько километров вперёд. И от этого крепло радостное чувство лёгкости. И постепенно приходила уверенность в том мире, который меня окружал.
Кстати, в тундре не было змей, ящериц и всяких гадов, которые могут незаметно подкрасться и напасть, застав тебя врасплох. На Севере не от кого ждать подлости. Здесь для этого слишком холодно, смеялись геологи.
А вот крапива росла хорошо, но и она была какой-то деликатной. Рядом с котельной и кухней и вовсе вымахали настоящие кущи с меня ростом. Я поначалу хотел с ними бороться, но Сан Саныч остановил. Сказал, что, во‑первых, она не кусается, потому что на Севере только мороз да ветер умеют это делать по-настоящему.
– А во‑вторых, щи из свежей крапивы всегда под рукой! И с нашим летом она все три месяца сохраняет свежесть. Идеальный вариант!
И действительно, частенько, готовя обед, Анатолий выходил из кухни и прямо с крыльца состригал пару веток крапивы. Щи, между прочим, получались отличные.
В один из моих походов к утёсам начался сильный дождь. Спрятаться было негде, поэтому пришлось вымокнуть. После этого я решил построить укрытие, где можно будет скрываться от непогоды. Так и поступил и уже вскоре чуть в стороне от утёсов, под скалами, соорудил подобие шалаша – из камней, коряг и обрывков тралов, выброшенных на берег.
В своём убежище я представлял себя моряком, выбравшимся на неизвестную землю
