хозяевами. Чего удивляться, что их разозлило вторжение чужака.
У меня появилось странное чувство, будто я смогу спасти гибнущее судно, если доберусь куда-то туда, где находится его центр, смогу ему помочь вновь поверить в свои силы, показать, что мы с ним заодно и я не дам этим крысам безнаказанно выгрызать его внутренности. Может, своим движением корабль как раз и давал понять, что он слышит и понимает меня?
После убежавших корабельных крыс я перестал бояться темноты. И темнота, поняв, что так просто меня уже не взять, расступалась с каждым метром, остававшимся за спиной.
Вот каюты, где когда-то жили члены команды. Вот трап в затопленное машинное отделение. Там точно делать нечего. Вот кают-кампания, в которой собирался весь экипаж.
Наверное, в каждом из этих помещений можно было найти что-то важное. Но я шёл дальше. Я поворачивал по коридорам так, словно хорошо знал, куда они ведут. Миновал камбуз, зашёл в рубку к радисту, где на столе по-прежнему лежал радиоключ. «Та-ти-ти-ти» – отбил я букву «Б». «Ба-ки те-кут». И, наконец, поднялся по трапу наверх, на капитанский мостик.
Сразу стало светло. Дневной свет проникал сквозь корабельные окна. К тому же, пока я блуждал в темноте, над землёй взошло солнце. И теперь светило мне, словно радуясь моему появлению. А уж моей-то радости и вовсе не было предела. Страх чёрного коридора отступил.
Я огляделся, перевёл дыхание, подошёл к иллюминатору. За ним виднелись море, берег, солнце. Я был там, где и должен быть, – между. В точке соприкосновения всех стихий.
Я улыбнулся. Присел на заваленный капитанский мостик. Потом слез. Всё-таки неправильно сидеть на чужом месте. Тем более капитанском, пусть даже оставленном, даже без штурвала, вместо которого в полу зияла дыра. Пусть так, но чужое место занимать не стоит. У каждого оно своё. И штурвал у каждого должен быть свой.
Я выбрался на берег с облегчением. Я чувствовал, что сумел преодолеть страх пред чёрным чревом судна, прошёл испытание, смог найти общий язык с кораблём. Хотя это было непросто.
Чтобы стряхнуть с себя то, что пережил, я подошёл к морю вплотную. Опустил руки в набегавшие волны. Прилив продолжал прибывать. Но даже это не было главным. Благодаря вышедшему из-за серых туч солнцу то, что ещё сегодня утром казалось грозным, суровым и даже страшным, сейчас выглядело величественным и красивым. Мой почти оживший корабль стал похож на монумент чему-то возвышенному и очень важному. Даже не знаю чему. Например, стремлению жить в любой ситуации. Бороться до последнего. И всегда идти вперёд. Как это получилось у меня сегодня.
– Никогда не бросай корабли! Они этого не заслужили… – сказал Борис, когда я зашёл к нему в рубку рассказать о своей вылазке. И, помолчав, добавил, слегка улыбнувшись: – Только когда уж совсем невмоготу, можно. Но это, к счастью, бывает нечасто.
Я сидел за столом и думал о том, что увидел. А потом неожиданно спросил:
– А какое сегодня число?
