уже не таким, какой ты есть сейчас. Каждую минуту меняешься ты, меняется и все вокруг тебя: деревья, кусты, люди, вся планета. И, если ты позволяешь всему этому изменяться вместе с тобой, то чувствуешь себя легко и радостно. Но беда в том, что многие из тех, кто еще не успел стать учеником нашей Школы, пытаются остановить движение времени, замереть в своем благополучии или, даже, своем неблагополучии. Знаешь, чего больше всего боятся люди?», – Учитель с интересом и состраданием посмотрел на своего ученика. «А чего больше всего на свете боялся ты сам? Что помешало тебе использовать свой шанс открыть свое сердце? Что заставило тебя принять решение оградить себя от встреч и общения с человеком, который принес тебе этот шанс?»
Флажок помрачнел, какая-то острая стрела впилась в его сердце так же точно, как это случилось тогда, когда он принял решение не принимать вызов судьбы к изменению. Заболело сердце. Сейчас надо было сказать Учителю то, что Флажок еще ни разу не решался сказать даже самому себе. Он всегда знал, что эта минута придет, и всегда надеялся, что она не придет никогда. Стало по-настоящему страшно.
«Я боялся измениться. Я боялся той неизвестности, которая стоит за любым изменением», – набравшись духу, но все же еле слышно, произнес Флажок.– «Мне всегда казалось, что, если я начну делать не то, что делаю сейчас, то произойдет что-то страшное, непоправимое, такое, что я не смогу исправить. Мне было очень трудно отказаться от общения с этим человеком, наверное, он и был мой первый Учитель, но еще страшнее мне было пойти за ним. Ведь он не мог толком мне объяснить, куда он меня приведет. Все, что он мне говорил, это то, что настоящие путешественники тоже не знают пути, по которому идут впервые. Он говорил, что люди, прокладывавшие путь к Полюсу, любые первопроходцы всегда рисковали, но именно они и были победителями. Но это не было для меня достаточно сильным аргументом.
Я знал только то, что я должен всегда контролировать ситуацию, а контролировать то, что полно неизведанного, невозможно. Но мне не подходит то, что не поддается контролю».
Учитель с пониманием и без всякого осуждения смотрел на своего ученика. Казалось, что его взгляд впитывает в себя всю боль, которая столько лет, стиснутая и не признаваемая самим Флажком, таилась у него в сердце. Только теперь Флажок стал понимать, сколько боли скопилось внутри него. Боже! Как же он жил с этой болью?
«Ты боялся изменений, ты сознательно избегал их, – заговорил Учитель, – но разве вместе с этим ты не изменялся? Разве ты оставался прежним хотя бы две минуты подряд?».
Этот вопрос Учителя застал ученика врасплох. Он никогда не думал об этом. Разве сегодня он такой, каким был несколько лет назад, когда начиналась вся эта история? Нет, конечно! Тогда он еще ничего не знал о том, что такое настоящее страдание, потеря надежды, потеря веры в то, что еще может случиться что-то хорошее. Тогда он был юным Флажком, достаточно самонадеянным, но в то же время нуждающимся в поддержке. Флажком, мечтающим
