что творите? На улице мороз, вы в чём мать родила! Хотели замёрзнуть насмерть?
Скорее всего, на это он и рассчитывал. Вряд ли взрослый человек в здравом уме надеется зимой голым и без денег добраться до островов. Я подобрала с пола простыню и согнала воду со стёклами в угол.
– Самостоятельно на кровать заберётесь?
– Нет.
Светлые духи, заговорил! Хрипло и зло, но это уже свидетельство разумного поведения. Обнадёжило и то, что островитянин знает имперский язык. Я подхватила его под мышки, помогла подняться и перевалиться через край кровати, после чего накрыла ледяное костлявое тело свободным краем покрывала.
– Сейчас принесу ещё воды.
– Зачем? – он с трудом развернулся ко мне лицом.
– На пол вылью – лужа маленькая! – огрызнулась я. – Держите пижаму. Хватило сил добраться до окна – значит, штаны надеть сможете. И залезайте под одеяло, коли выстудили комнату.
Ходила я недолго. Разогрела суп, размяла овощи и добавила картофельного пюре. Поставила еду на поднос вместе с большой кружкой воды. Когда я вернулась, инго был уже в пижаме, однако не лёг, а сел, прислонившись к спинке кровати и подложив под спину подушку. Взгляд его изменился, стал настороженным и выжидающим. Сначала я подала ему воду: он жадно выпил и облизнулся.
– Ешьте, – я протянула ему поднос с тарелкой. – Сразу предупреждаю: готовлю я весьма средне. Но ресторанную еду вам пока нельзя, поэтому наберитесь мужества и считайте это тоже лекарством.
– Тоже? – едко переспросил он.
– Доктор сделал вам два десятка уколов, поэтому вы и не чувствуете боли.
Инго переводил взгляд с подноса на меня.
– Зачем? – повторил он.
– Понятия не имею, – ответила с напускным равнодушием. – Я заканчивала исторический факультет, а не медицинский. Врачу виднее, что и почему он вам колол.
Он усмехнулся и тут же болезненно поморщился: чуть затянувшиеся трещинки на губах лопнули и выступила кровь. Я машинально поставила поднос ему на колени и промокнула кровь бумажной салфеткой.
– Ешьте, – повторила строго. – Холодное будет совсем невкусное.
– С условием, – он прищурился. – Вы расскажете, на кой чёрт вам понадобился полудохлый раб.
Последнее слово резануло по ушам сильнее, чем лёгкий акцент. Островитянин прекрасно говорил по-кергарски, хотя чувствовалось, что язык ему не родной.
– Инго, – поправила я.
– Раб, – выплюнул он. – Вы привыкли лицемерить, но суть от этого не меняется. Ваша великая и могущественная империя возродила и узаконила рабство. Наряду с домашними питомцами вы заводите себе людей. Приравняли их к вещам!
– Инго не вещи, у них есть права.
– Серьёзно? Может, сострадательная льена, это – доказательство
