разносились со скоростью ветра.
Игорь Виельгорский, начальник ветеринарной службы, вернулся со смены и не обнаружил дочь. Он посчитал, что девочка ночевала у подруг, но через пару часов забил тревогу. К сумеркам подключились военные и добровольцы. Меньше суток – городская милиция не приняла бы заявление о пропаже, другое дело – поселок в тайге.
Лунев вспомнил бледное, исцарапанное лицо сына, как он вытаскивал его из снега, как прижимал к себе, вытирал кровь. Тридцать дней минуло – и это опять случилось. Прорезающие тьму фонари, соседи, сплотившиеся в едином порыве…
Несчастный Игорь! Весной похоронить жену, а теперь искать дочь…
Лунев слишком хорошо понимал, каково приходится родителю.
– Девочка найдется? – Даша сжала руку мужа.
Ей было тридцать девять. Ему – почти шестьдесят. Давным-давно, забирая ее в скитания по гарнизонам России, он поклялся никогда не врать. И он честно промолчал.
– Полагаешь, она пошла в лес?
Омерзительное чувство дежавю скребнуло по сердцу.
– Зачем ей туда идти?
– Костик ведь пошел. И ты его отыскал.
– Но девочке пятнадцать лет, а Костик…
Он запнулся. Даша глядела на него с упреком.
– Слабоумный? Ты это имел в виду?
Даша отказывалась думать о сыне как о слабоумном, и Лунев поддерживал ее, но иногда…
«Иногда надо признавать факты», – вздохнул он про себя.
– Ты сообщил Требейчику?
Он скривил раздраженную гримасу. Чертов командир части проводил выходные у родителей. И был привычно далек от проблем гарнизона.
– Полковник Требейчик не оторвал бы задницу от стула, даже если бы находился здесь.
Согревая одним своим звуком, засвистел чайник.
– Садись, я принесу чай.
– Только быстро. Кошмар ждет распоряжений. – Он опустился на место кассира. – Косте звонила?
– Да, смотрит мультфильмы. Те, про мамонтов.
– Ну, естественно, – улыбнулся Лунев.
Распахнулась, впуская рев ненастья, дверь. В проходе появился получеловек-полуснеговик. Лейтенант Кошман, по прозвищу Кошмар. Старый приятель Лунева.
– Арсений, мы нашли девочку, она… – Кошман покосился на Дашу и договорил: – Вам лучше пойти со мной.
Шесть девятиэтажных зданий выстроились на отвоеванном у тайги квадрате, являя собой символ очередной победы человека над дикой природой. Они стояли обращенные фасадами к градообразующему гарнизону, торцами к лесу – полдюжины одинаковых коробок, облицованных кремовой плиткой. По вечерам, возвращаясь домой из части, Лунев думал, что горящие окна – это глаза городка, и смотрят они с вызовом и храбростью. Но сегодня в электрических глазах он прочитал мольбу и страх.
В последнем здании располагалось общежитие
