Шарлотта. Давид Фонкинос

      То есть она не первая Шарлотта в семье, —

      Первая – тетка, сестра ее матери.

      Сестры были очень дружны, вплоть до ноябрьской ночи

      тринадцатого года.

      Франциска с Шарлоттой вместе пели и танцевали, вместе смеялись,

      И в этом не было ничего вульгарного.

      В их лучезарной живости таилась доля стыдливости.

      Может быть, так повлияла на них личность отца,

      Сухого педанта, любителя древностей и искусства.

      В его глазах, интереса были достойны одни лишь седые руины.

      Их мать отличалась более мягким нравом,

      Но в нем затаилась глубокая скорбь:

      Ее жизнь была сплошной чередой трагедий.

      Позже мы скажем о них.

      Пока же вернемся к Шарлотте,

      К первой Шарлотте – Шарлотте прекрасной,

      С длинными волосами, темными, как ее обещанья.

      Все началось с замедления.

      Она постепенно все делала дольше – ела, ходила, читала.

      Что-то замедлилось в ней,

      Словно ее отравила неодолимая меланхолия,

      Роковая болезнь, от которой нет избавленья.

      Счастье стало далеким, недостижимым, как остров,

      оставшийся в прошлом.

      Никто не подметил в Шарлотте начала распада.

      Со стороны это было почти незаметно.

      Если сравнить двух сестер,

      Старшая просто была улыбчивей, чем другая,

      Разве что эта, другая, все чаще уходила в раздумья.

      А ею тем временем завладевала ночь —

      Ночь, которой нужно дождаться, которая станет последней.

      И вот наступил холодный ноябрьский вечер.

      Весь дом безмятежно спал. А Шарлотта встала с постели,

      Собрала какие-то вещи, словно в дорогу.

      Город недвижно застыл, съежившись в ранней зиме.

      Девушке только исполнилось восемнадцать.

      Она торопливо пошла к намеченной цели.

      Мост.

      Мост, который она обожала,

      Тайный приют ее мрака,

      Станет последним мостом – Шарлотта давно это знала.

      В черной безлюдной ночи

      Она не колеблясь бросилась вниз,

      В омут воды ледяной, превратив свою гибель в мученье.

      Тело нашли поутру на речном берегу,

      Посиневшее тело.

      Родителей и сестру разбудила страшная весть.

      Отец замкнулся в скорбном молчании,

      Сестра безутешно плакала,

      Мать исходила воплями горя.

      Назавтра в газетах рассказали о девушке,

      По неизвестной причине покончившей с жизнью.

      Вот это ужасней всего:

      Не просто жестокость – двойная жестокость.

      Как же такое случилось?

      Для старшей сестры эта смерть – оскорбление дружбы,

      Но главное – чувство вины.

      Она ничего не заметила, не поняла этой странной медлительности

      И теперь укоряла себя в бессердечии.

      2

      Ни мать, ни отец, ни сестра не пришли на похороны.

      Убитые горем, родители прятались от посторонних.

      Их тоже, как и сестру, верно, мучил беспомощный стыд,

      И любопытные взгляды им были невыносимы.