квартиру тянулся длинный коридор,
Чем-то напоминавший Франциске родительский дом.
Она часто присаживалась там и читала,
Но сегодня почти сразу захлопнула книгу.
Борясь с дурнотой, кинулась в ванную,
Плеснула в лицо холодной водой
И тут поняла, что с ней происходит.
Альберт оперировал раненого, как вдруг принесли письмо.
Санитар перепугался, увидев, как побледнел хирург.
Моя жена беременна, выдохнул тот наконец.
Теперь Альберт стал куда чаще наведываться в Берлин,
Но остальное время Франциска проводила дома одна,
со своим животом.
Гуляла по коридору, беседуя с будущим чадом, —
Так ей было легче коротать одиночество.
Роды пришлись на 16 апреля 1917 года:
Вот он – день появления нашей героини.
Но пока что она лишь младенец, плачущий без умолку,
Словно он недоволен своим появленьем на свет.
Франциска решила назвать дочь Шарлоттой,
в память погибшей сестры,
Но Альберт восстал: девочка не должна носить имя покойной,
И тем более имя самоубийцы!
Франциска спорила, плакала и сердилась:
Ей казалось, сестра возродится в ребенке.
Альберт заклинал жену быть благоразумной.
Увы, он знал, что она далеко не благоразумна,
Но любил в ней даже это невинное сумасбродство,
Эту способность всегда быть разной —
То смиренной, то своенравной, то робкой, а то жизнерадостной.
Он понял, что спорить с ней бесполезно,
Да и кому приятны домашние войны во время войны?
И девочку нарекли Шарлоттой.
4
Какими могли быть первые воспоминания Шарлотты?
О запахах или о красках?
Скорее всего, ей запомнились
Звуки мелодий, что напевала ей мать.
У Франциски был ангельский голос,
Она пела, аккомпанируя себе на рояле.
Шарлотта засыпала под материнское пение
С самого нежного возраста.
Позже она будет переворачивать для мамы страницы нот.
Так первые годы Шарлотты прошли под звуки рояля.
Франциска любила гулять вместе с дочкой.
Она водила ее в зеленое сердце Берлина – Тиргартен,
Островок тишины в городе, еще не очнувшемся от поражения.
Малышка Шарлотта боязливо смотрела на солдат-инвалидов.
Как страшны эти руки, что тянутся к ней, —
Руки армии нищих.
Она отводила глаза от их искаженных лиц,
Но стоило ей забрести в чащу леса, она веселела —
Там можно было гоняться за белками.
Потом они с матерью отправлялись на кладбище,
Ибо
